Эреш уборкой заниматься не собирался. Вообще. Зато любовью он заниматься мог и умел, так, что Аня себя не помнила. И только когда они оторвались друг от друга, обнаружили, что в дверь барабанят что есть сил. Пришлось открыть. На пороге обнаружилась Революция, грозная, как ее тезка. — Ах вы, охальники! — Чего надо? — не стала церемониться Аня, весьма небрежно завернутая в простыню. — Вы чего это среди бела дня…. — До десяти вечера, в своем доме я могу заниматься, чем хочу, — отрезала Аня. — Еще претензии есть? Претензии были. А вот парткомов, месткомов и прочих «комов», на которых можно было бы обвинить Аню в аморальном поведении — не было. И уже давно. Так что перед носом возмущенно шипящей бабки грохнули дверью, и вернулись бы к прежнему занятию, но тут зазвонил телефон. — Да? — Аня, здравствуй. Голос у Марины был таким грустным, что Аня даже не сразу его опознала. — Что случилось? Марина? — Димка пропал. — Как? — Ань, его второй день дома не-е-ет… — Цыть! Рассказывай, давай, повыть всегда успеешь. Марина хлюпнула носом, и принялась рассказывать. Началось это с Семена-мексиканца. Аню его Санта-Барбарячья история оставила безразличной, женщина в принципе не интересовалась подобными глупостями. Но нашлась добрая душа, пожалела паразита. Манька была родственницей Марининого мужа. И родственницей любимой. Ну и… Классическое Мольеровское «явился бог весть кто, неведомо откуда…»* не сработало. *- Ж.-Б. Мольер, «Тартюф», прим. авт. Манькин муж, Вася, был оскорблен до глубины души внезапно прорезавшимися рогами. И даже попытался забодать ими Маринку. Не получилось. Жену Димка отстоял, а вот сестра ушла. Аргументы у нее, конечно, были потрясающие. Жизнь проходит, молодость уходит, и прочее, в том же духе. Маринка бы плюнула и забыла. Не пахнет, так и черт с ним, трогать не будем. Тем более, что Маньку она терпеть не могла еще с давних времен, чуть ли не с добрачных. Но Димка плевать не собирался. Сестра ушла неясно к кому? Так надо прояснить ситуацию. Как это может сделать электрик? А так же, как и массажист. Профессионал в своем деле очень быстро обрастает связями, знакомствами, друзьями и даже учениками, если повезет. Димка был профессионалом, и в милиции кое-кого знал. Знакомого и попросил. Сначала пропал знакомый. Теперь и сам Димка. Ань, что делать-то? Делать-то что? Аня поглядела на Эреша. А правда, что делать? Змей подумал пару минут. — Прядь волос, или что-то вроде носового платка есть? Могу посмотреть, жив или нет, если мертв — тело найду. Аня закивала. И тут же озвучила Маринке задание. Ехать к ней и везти прядь волос. Немедленно. Если Димка жив, тогда будем разбираться. А если мертв… Некромант у них есть. Тоже разберемся. Марина не поверила, но приехать пообещала. Немедленно. Эреш поднял брови. — Она… обрадовалась? — Да. — Почему? — Эреш, у нас в стране очень сложно найти человека, — вздохнула Аня. Тема была больной, и достаточно давно. — Понимаешь, если взрослый человек исчезает, его часто и искать-то не будут. Выгонят тебя из отделения… — Как? — А вот так. Скажут, что муж или жена от вас загуляли, что девушка уехала с любовником, что парень решил посмотреть мир, что дедушка поехал в деревню… да много отговорок. И тянуть будут до последнего. А потом постараются не принимать заявление. Опознаниями измучают… много чего могут сделать. А не сделать — еще больше. И пропадают люди, которым могли бы помочь, если бы взялись за поиск в первые часы, по горячим следам. Погибают, и косточек иногда не находят… — Некромантов тут у вас нет. — Нет. А иногда надо бы… Эреш грустно посмотрел на кровать. Но понял, что спокойной жизни им не дадут. Ладно, подождем до ночи. * * * Марина приехала через сорок минут — рекорд для ее деревни. Видимо, гнала через все светофоры. — Аня… — Цыц! Что менты сказали? — Чтобы я шла на фиг. С любовницей у меня муж уехал, что тут непонятного. — А Маньке ты звонила? Марина откровенно замялась. — Ань… — Подробности? — рыкнула женщина, затаскивая подругу на кухню и заливая в нее чай с коньяком, предусмотрительно заваренный Эрешем. — Я… мы немного поссорились. — Она жива? — И даже в травмпункт не попала. После того, как Манькин муж высказал все Маринке, женщина разозлилась. Простите, отвечает она, что ли, за чужую продажность? Да ни разу! Манька сама выбрала, сама решила наставить рога мужу, сама поставила всех перед фактом… она устраивает личную жизнь. Кому тут что не нравится? Поэтому, после тяжелого разговора с Васей, Марина пребывала не в лучшем состоянии духа. И когда они случайно через два дня встретились с Манькой в магазине… Встреча была бурной. Марина обозвала Маню шалавой, на которой пробы ставить негде, получила десяток нелестных эпитетов в ответ…. Орали дамы друг на друга, как сведенные, мужики едва растащили. И вовремя, Маринка могла бы и прибить. Юность у нее была тяжелая, рука — тоже, от Маньки б только тапочки остались, и те на крыше. Аня точно знала, они с Маринкой давно дружили. Могла, еще как могла… Маньке стоило поставить свечку в церкви, что ушла не оскальпированной. Но то дело прошлое. А созвониться дамы точно не могли. — Телефон… Марина послушно продиктовала цифры. Аня поменяла карточку в телефоне, на специальную, номер которой не отражался у абонента, и принялась тыкать пальцами в кнопки, но прошло не меньше шести звонков, прежде, чем она услышала недовольное: