— Аллё? — Мария Сталининовна? — Да… Аня придала голосу побольше казенных ноток. — Отлично. Дмитрий Семечкин — ваш родственник? — Да… — Сообщите, где его можно найти. — Эммм… Продиктованный адрес Аня знала. Но… — По этому адресу его нет. Известно, что вы были последней, кто видел его живым. — Я? Но я… — Будьте дома завтра. К вам подъедут наши люди, проведут допрос. — Д-допрос? — А вы как думали? Человек пропал… — Аня смягчила тон. — Я вам по секрету скажу, Дмитрий нашему генералу проводку на даче начал делать, так что товарищ генерал приказал его хоть из-под земли достать. — А я тут при чем? — Еще раз повторяю, вы — последняя… — Да нет же! Я его два дня уже не видела! — А жена и того дольше. А ваш супруг? — Вася? — То есть сожитель… — Я… Сеня… — Предупредите его, завтра и к нему на работу приедут наши люди. — П-полиция? Аня рассмеялась. — Девушка, вы что — с ума сошли? Полиция… Ну-ну. И трубку повесила. — Ты что несешь? — выпучила глаза Марина. — Ты ее слышала? — Н-нет… — Марин, ты думаешь, она бы мне не соврала сейчас? — Соврала. Наверняка. Та еще тварь, ради своей выгоды она золотые коронки у покойника вырвать не погнушается. Но… — Если Димка жив, они побояться его убивать. И зашевелятся. А нам того и надо будет… Эреш кивнул. — Надо туда съездить. Может, вечером доедем. — Маришка, у тебя волосы Димкины с собой? — Да. Только не с головы, с бритвы. Подойдет? — Вполне, — фыркнул Эреш. — Хоть с задницы. Взял сверток и отправился в комнату. Оборудование было несложным. Две свечки, не обязательно черные, между ними блюдце из черного камня, на нем волосы, рядом осколок обсидиана. — Если засветится алым — жив. Останется черным — мертв, — буркнул Эреш. И ловко щелкнул зажигалкой, поджигая сначала свечи, а потом волоски. Те занялись, нещадно воняя. Свечи оказались с кокосовым ароматом, так что смесь запахов была просто убийственной… Маринка закашлялась и зажала себе рот рукой, мало ли. Но Эрешу такие мелочи помешать не могли, он уже шипел что-то по своему, по змеиному, и Аня была уверена, что глаза его становились золотыми, с вертикальным зрачком. Точно такими же они становились в моменты их близости… Так, не думать об этом! Человек пропал, дура озабоченная! Аня пропустила момент, когда в обсидиане зажглась крохотная красная искорка. Она разгоралась, не сильно, но уверенно, она была… Жив? Женщины, не сговариваясь, выдохнули. Эреш провел рукой над блюдцем, и огонек потух. Но он был, БЫЛ!!! — Живой, — согласился василиск. — Но не слишком. — К-как? — побелела Маринка. — Молча. Или под дурманом, или еще что, но чувствуется он очень плохо. — Манька… — Марина сжала кулаки. — Я из этой твари все выбью! С зубами! Будет самой востребованной в секс-услугах! — Спокойно, — Аня перехватила подругу. — Думай головой! Если ты сейчас рванешь выколачивать правду из Маньки, что будет? — Я ее выколочу! — А если пропадешь, как твой муж? Такого вопроса Маринка явно не ожидала. — Я? — Ну не сама ж Манька Диму уработала! Наверняка Сеня постарался, или еще кто… — А что тогда делать? — растерялась Марина. — Она же знает… — И это не факт. Судя по разговору, Манька твоя — откровенная дура. — Да нет. Не дура. — А похожа? — Она такая… хитрозадая. Всегда устроится. — А на хитрую попу… слышала? Кто сказал, что это не тот винт? — Не знаю… — Маринка размышляла, но хотя бы в бой не рвалась, и то хлеб. — Так подумай. Она может быть хитрой, но не умной. А это все затеял человек неглупый. Наверняка. — Сеня? — Может, Сеня, может, Беня. Не знаю. Но не дурак, это точно. И Маньку твою могут использовать вслепую, даже наверняка — используют. — Но как тогда… — Ты сейчас едешь в деревню. Мы за тобой. — Зачем? — Чтобы ты дури не натворила. У тебя мама в городе? — Да, она сейчас у нас живет, за кошкой приглядывает. Природу Маринкина мать не любила, и вообще была искусствоведом. Так что на даче не жила принципиально. А Маринка пользовалась этим, чтобы скидывать на мать роскошную персиянку. Ей тоже была противопоказана природа. А то котят пристраивать замучаешься…