Стивен кивнул. Это он сейчас сделает, только так. – Аллес, что со стрелами? – Есть. Нас друзья хорошо снабжают, не пожалуешься. Хоть и невысокого качества болты, а на халяву и неплохо. – Это хорошо. На тебе прикрытие. Мало ли кто… один выстрел, и нет проблемы. – Да, командир. Понял. Рид посмотрел на Сашана, Шерса и Симона. – Ребята, говорите со своими, формируйте колонны, кто на ногах не держится – пусть идет в телеги или рядом с обозниками, с кем-то, кто поможет… В два часа ночи мы выступаем. Ответом Риду были согласованные кивки. А что тут еще скажешь? Выступаем, командир. И – точка. * * * Ночь опустилась на Аллодию вполне ожидаемо. Окутала землю мягким темным покрывалом, заслонила луну, затенила звезды… Куда вы, глупые? Зачем воевать в такую ночь? Спите, а я спою вам колыбельную. Шорохом ветра в камышах, криком совы, заячьим перескоком, шелестом листвы… Спите, люди… Люди ночь слушать не собирались. Им было не до сна – намечалось веселье. Примерно в час ночи из лагеря аллодийцев выползли шесть разведчиков. Выползли – в буквальном смысле слова. Разведчик – по определению не может шуметь, греметь или показываться на глаза неприятелю. Сейчас от людей Станса требовалось снять два караула на нужном направлении. Каждый численностью в два степняка. Это требовало времени. Чтобы выступить в два, убийцы выскользнули из лагеря заранее. И – да. Ползком. Не во весь же рост, на фоне ночного неба, красоваться? Чтобы каждый увидел и порадовался. А то и прицелился? Нет уж… Это ветер шуршит в камышах. И тени чертят полосы по земле, а людей здесь нет, совсем нет… Повезло еще, что это была не первая ночь. В первую степняки атаковали и атаковали, только что менялись, а вот сейчас уже притомились, уже успокоились, решили начать с утра… ну-ну, Восьмилапый в помощь! К часовому надо подкрасться. Лучше – с подветренной стороны. Люди очень хорошо чувствуют непривычные запахи, а уж запахи пота, крови, дерьма (а война – она не розами пахнет) точно могут учуять. Степняки стоят парами. Убивать придется обоих, лучше одновременно, и обязательно так, чтобы часовые не подняли шума. Тоже – жди подходящего момента. Так что выползаем заранее и горячо молимся Брату Воинственному. Поддержи нас, что тебе стоит? Шестеро разведчиков были достаточно опытными, а потому сначала все шло как по маслу. Они разбились на три двойки. Две направились на место известных лежек степняков, третья двойка прочесывала окрестности. А кто их, паразитов, знает? Вдруг еще чего нового придумали? Не хватало еще пропустить кого-нибудь, чтобы сбежал, гад, и поднял тревогу в неподходящий момент. Не пропустили. Третьей двойки не было. Аллодийцам повезло. * * * Арк Сирс дождался, пока степняк повернется к нему спиной, переглянулся с товарищем – и вырос из травы за спиной врага. Обхватил шею локтем, как учили, ладонь закрыла рот, давя крик, и острый нож скользнул под лопатку. Тело степняка выгнулось в его руках и обмякло. Хрип был и вовсе не слышен. Рядом так же поднялся из травы товарищ Сирса. Он, правда, бил не под лопатку – в печень, жестко, повернув нож в ране, чтобы быстрее, чтобы наверняка… Арк дождался, пока прекратились судороги умирающего, и только тогда отпустил степняка. Мало ли… Бывали случаи. Нет уж, бешеную собаку надо добивать с гарантией… Арк бросил взгляд на друга, тот ответил кивком, и ночь огласило уханье совы. – Угу! У-ху-ху… А теперь досчитать до пятидесяти – и повторить. То же самое. И доносится ответ слева. – Угу-у-у! У-ху-ху… У всех порядок. А что там со временем? Быстрый взгляд на луну дает ответ. Уложились. Они управились в срок. Командир, наверное, как раз выступает… * * * – Когда спустимся с холма – сразу налево, – шепнул Роман Виктору. Друг повторил то же самое для Эрона. Сегодня ночью три друга задумали бежать. С ними собирались уйти еще шесть человек. Хватит добраться до Саларина. А там… а, посмотрим, что там наплести! Роман даже не сомневался, что Торнейский и сам поляжет, и всех остальных погубит. И что? Подыхать рядом с ним? В честь чего? Аллодию защищать? Без него справятся, скоро Иллойский подойдет, вот и разберется. У него всяко сил побольше будет. А Роман – самое лучшее, что он может сделать, это сохранить свою жизнь. Равель? Да кому нужно все это быдло? Кто успел, тот успел, они и так дали Симону времени более чем достаточно. Хватит! Умный человек в такой ситуации позаботится о себе, так Роман и поступит. А Торнейский пусть помирает! Не жалко! Так что… Спускаемся – и налево. * * * Рид ждал, пока обоз не пройдет мимо него. Тихо-тихо, совсем неслышно, как призраки, крашенные в черный цвет телеги выскальзывали из лагеря. Хенрик Эльтц оказался мастером своего дела, нигде ничего не гремело, не шумело, не звякало… отлично! Брат Воинственный, помоги! А нет, так я и к Восьмилапому обратиться не побрезгую, хоть где, да не откажут! Нам позарез нужно выскользнуть из окружения и оттянуть на себя врага. И мы это сделаем! Коснуться образка на груди – и вперед. Только вперед. Рид дождался последней телеги и присоединился к пехоте. Вот так, нога в ногу, тихо-тихо, оружие обмотано грязными тряпками – меньше шума будет, да и блеск ни к чему. И – вперед. Ночь кричала совой, подтверждая, что дорога свободна. Молодец, Станс. Какая там инстанция помогла, высшая или низшая – неизвестно, но отряд Рида выскользнул из окружения и направился в сторону Дорана. Тревога поднялась, но спустя два часа. Когда какому-то избыточно бдительному степняку (конское копыто ему в… инициативу!) пришла в голову мысль проверить патрули. Обнаружив дохлых часовых, степняк взвыл так, что услышала вся округа.