Поднялась тревога, а ребята были у второй башни. Ригей сам видел, как вторая четверка пробилась внутрь, то есть уже тройка, один упал по дороге, а потом в башне и полыхнуло. Поняли, что вырваться не удастся, а раз так… Гори оно ясным гаром! Шарельф только лицо потер руками. Страшная смерть. Жуткая… смог бы он вот так? Когда враги вокруг, когда точно не выберешься, когда нет надежды на спасение… и обречь себя на другую, не менее мучительную смерть, лишь бы нанести урон врагу? Глупый вопрос. Смог бы не смог… Надо. Просто – надо. Им – надо стоять. А героям – вечная память. Шарельф ни одного из них не забудет. Пенсии семьям, помощь детям… отца это не заменит, но дети будут жить. А их жизнь стоит любой, самой мучительной смерти. * * * Кал-ран Бардух думал примерно так же. Да, такая подлость стоит любой, лучше – самой мучительной смерти! Эти твари!!! Эти ланронские мрази!!! Таран – в щепки. Не починишь. Осадные башни погорели. Не восстановишь, проще новые построить. Это ведь не простая лестница, которую сбить – ума не надо, две палки да перекладины, это серьезное сооружение. Три этажа, на первом – таран, на втором – перекидной мост, на третьем – площадка для лучников. Мостик выдвигается, лучники защищены зубцами, сама башня укреплена металлическими листами и обшита воловьими шкурами для защиты от стрел. Снаружи!!! Снаружи она обшита, а изнутри беззащитна. Не предполагалось, что поджигать ее будут изнутри!!! Но этим сволочам неведомы правила благородного ведения войны! Выслали диверсантов, подожгли сначала одну башню, потом вторую… удалось взять двоих… то есть два трупа. Один сдох сразу, второй прожил еще минуты три, добиться от них ничего не удалось. Сначала вообще за своих приняли, потом уж разглядели, когда рассвет затеплился. Во второй башне трое сгорели. Там и косточки нашли… эти твари изнутри дверь заблокировали и подожгли все, от первого до третьего этажа. Башня в хлам выгорела, остались только металлические листы, шкуры – и те погорели. В первой башне одного удалось взять – дохлым. Значит, должны быть еще как минимум двое… Лагерь степняков больше всего напоминал разворошенный муравейник. Они просто кишели. Орали, бегали, и ладно бы на пользу дела… Понятное дело, никого не поймали. Зато согрелись. Шарельф наблюдал за этим со стены, Бардух увидел сухопарую фигуру коменданта на фоне рассвета – и погрозил кулаком. – Твар-р-р-р-рь! – Мой кал-ран. – Кан-ар Калех поклонился, не боясь, что нарвется на гнев. – У нас нет башен… – Я знаю, – Бардух почти рычал… – Но если враги пришли откуда-то… может быть, есть подземный ход? Гнев Бардуха схлынул. Подземный ход? А ведь и верно… может быть. – Сообразил, Калех… Что ж, будем искать. А когда найдем, эти собаки пожалеют, что посмели на нас тявкать. – Можно еще подкоп сделать, мой кал-ран, – заметил кан-ар Чевух. Бардух кивнул. Крепость надо было взять. Да, осада затягивалась, но каган должен понять… наверное… Не все замки и города удается взять с налета. Бардух, конечно, напишет кагану сегодня вечером, такое не скроешь, но он надеялся к тому времени уже найти подземный ход. А дальше… кто знает? Рид, маркиз Торнейский. Боевые действия в районе Интары – Стоим, командир? – Стоим… – И долго мы еще тут простоим? Рид пожал плечами. – Думаю, нет. Что с водой? – Приносим буквально в руках. А нужно лошадям, нужно людям… эти твари нас с того берега просто расстреливают. Пытаются. Но за водой десятками ходим, со щитами. Сашан Риваль не сгущал краски. Все так и было. Степняки, узнав, что здесь Торнейский, просто озверели. Как же! Давний враг – и сам пришел! Уж сколько им Рид крови попортил… Постоянный обстрел прекращался только потому, что у степняков кончались стрелы. У защитников – тоже. Стало даже каким-то шиком подобрать стрелу врага и отправить обратно… Рид искренне надеялся, что кагану тоже доложили и что скоро сюда пожалует все войско. Нечего им шляться где ни попадя! Там деревни, там люди, а тут болота, холмы и Торнейский. Как не уважить старого знакомца? – Думаю, ночью надо пробиваться отсюда к Дорану, – честно ответил Рид. – Этой ночью? – Да. До ночи мы простоим? – Должны продержаться. А потом? – Строимся, грузим раненых… сколько у нас не может двигаться? – Человек сорок. – Телег хватит? – Сейчас Эльтца озадачу. Но должны. Граф нам лучших отдал, я-то знаю… – Что у Ланса? Сашан вздохнул. Что у Ланса? Да ничего хорошего! Баллисты – штука такая, степняки быстро разобрались, откуда им больше урона, и буквально полосовали стрелами их позиции. Целых у Ланса просто не было. Уже сам наводил и стрелял, до того дошло… Две баллисты, кстати, степняки все же извели. Изрубили буквально в лапшу, прежде чем их отогнать успели. И четырнадцать ребят Ланса – тоже. От отряда оставались человек триста пятьдесят. Раненых… Да все! Целых нет! Может, человек шесть на весь полк, и то не факт, что найдутся. Когда ведется непрерывный обстрел, а степняки лезут, как шервули, никто не уцелеет. Это вам не с дамами на балах… – Паршиво у Ланса. Четыре баллисты, человек по пять на каждую надо. А у него все ранены… – Пусть берет сколько нужно из ваших сотен. Но баллисты должны стрелять. Сашан кивнул. – Командир, ты уверен, что мы прорвемся? Не стоило бы спрашивать. Но… Рид весело хмыкнул. На измученном, осунувшемся и невероятно грязном (вода была только для питья и на раны) лице зубы сверкнули не хуже бриллиантов. – Думаешь, от нас этого ждут? Сашан подумал пару минут. Нет. Наверняка не ждут.