Попугаи не плотоядные? В общем, они не слишком опасны? Когда на вас летит птица, размером… большие у нее размеры, это факт. И о зоологии в этот момент не думается. Гражданка Бусина завизжала и выскочила на улицу. — Как вы думаете — вернется? — Не-а, — мотнул головой Сеня. — Почему? — А я ей предложил орешками угощаться, — гнусный злоумышленник в правоохранительной шкуре кивнул головой в сторону вазочки, из которой их и грыз попугай. — Так что не вернется. А если рискнет… Эммануил ей никогда не простит целую горсть орехов. — Кто? — Эммануил Кант. Так его зовут. — А… — Он сам сказал. Ирина подумала, что попугай с таким именем, несомненно, подходит для полицейского участка. Ибо здесь люди относятся к жизни, как истинные философы. Иван Петрович вдохнул. Выдохнул. А потом махнул рукой и хлопнул дверью. Судя по всему, он был солидарен с попугаем. *** К запримеченному месту Ирина решила поехать одна. Нет машины? Да и плевать! Джинсы, кроссовки и велосипед. Велосипеды Ирина не слишком любила. Каталась, умела — в деревне без велика жить грустно, но не любила. В основном, из-за собак. Замечательные это существа, умные, добрые, преданные, но в каждой стае всегда найдется одна психически нестабильная псина, которая испытывает экстаз, гоняясь за велосипедистом. А если удастся его еще облаять, схватить за ногу и не получить по зубам…. О! Это просто истерический оргазм! Шавка просто в кому впадает от счастья. Так с Ириной в детстве и произошло. Ей тогда лет двенадцать было, приехал в село придурок с невероятно модным барбосом породы французский бульдог. Это такие, мордастые, криволапые и в чем-то похожие на Бельмондо. Данная особь оказалась еще и выродком в своем племени — ума у нее не было вообще. Никакого. На второй же день барбос наткнулся на Ирину, которая мирно ехала на велосипеде. Облаял, ясное дело, схватил за ногу, не укусил, но девочка с воплем улетела в куст смородины. Знаете, какая она колючая? Если в нее падать? Вылезла она оттуда не покалеченная, но злая, как черт. И тут уж француз огреб от нее, как Наполеон в 1812. Ирина гнала его рулем от велосипеда, пока шавка не влетела под крылышко к хозяину, потом поругалась еще и с хозяином, но ездить, вот, с тех пор не любила. Подсознательно, наверное. В этот раз пришлось любовями пренебречь. Доехать на автобусе куда хотелось не получилось бы, идти далеко и долго, а Кирилл… Ирина решила взять тайм-аут. Хотя бы на пару дней. Вот сложно ей было, откровенно сложно и тяжело. Как тут быть? Что тут делать? Оборотень ей нравится, но не стоит забывать, с чьей руки он кормится. Кончится тем, что и Ирина там окажется — муж да жена одна сатана. А ей в церковь не хочется. Ее дедушка-бабушка были коммунистами, и ее так же растили. Да пусть его, тот коммунизм, но Ирина подозревала неладное, а зачем делиться информацией с церковниками? Сначала сама посмотрит, разберется, обдумает, а уж потом решит, что им рассказать и рассказывать ли вообще. Оделась и отправилась якобы по магазинам. Тетя Света, конечно, замечательный человек, и она за Ириной не шпионит, но — вдруг? Тут и шпионства никакого не надо — позвонил Кирилл, ему и ответили. Без всякой задней мысли. Обойдемся. Итак — Ирина отправилась по магазинам, а на самом деле — неподалеку, взяла напрокат велосипед, и нажала на педали, вспоминая старые навыки. Барбосов с истерией п городу было на порядок больше, чем в деревне. Но Ирине было уже не двенадцать лет, стоило чуток прибавить скорость, как собаки отставали и успокаивались. Вот и окраина города. Интернат. Ручей. Сначала Ирина ехала на велосипеде. Потом спешилась и велосипед взял реванш. Ведьма ругалась, шипела, но тащила его упорно. Приковать к дереву и пойти просто так? Ага, как же! Сопрут! Не глядя! Если не трос перекусят, так дерево сломают, или сам велосипед, но что сопрут — точно. А Ирине совершенно не хотелось сейчас этим заниматься. Обойдемся без расследований. Ключи попадались все чаще. Ручей становился чище и сильнее… Вперед? Вперед… Ирина топала уже на одном упрямстве, и даже не поверила, когда почувствовала ЭТО. Нечто, словно паутинка…. Оно — отводило. Рассеивало внимание, сбивало концентрацию, ненавязчиво удлиняло и путало шаги… Оно!? Ирина сосредоточилась. Получалось плохо, словно это нечто еще и мысли… хотя — если? Так отвод глаз и действует! Но какой же он должен быть силы? Чтобы ведьму, которая такие вещи должна одной левой пяткой разгонять — и то переламывать? Ирина сделала шаг вперед. Еще один… Получается? Нет. И это совсем другое. Не как с лешим — сила леса, упругая, яркая, зеленая, неподатливая. Не как с мавкой — пелена тумана. Не как с поместьем — голодный и злобный холод. Это нечто иное. Ветерок такой… отводит, убирает, мягко и ненавязчиво… Нет, это ей точно будет не по силам. Даже проломиться через эту стену у нее не выйдет. Она будет ломиться, а над ней будут даже не смеяться — это как с двухлетним малышом в догонялки играть. Никогда он не догонит взрослого человека. И она не пройдет через это заклинание. Хочется? Очень хочется. Ирина попробовала коснуться этой стены своим даром, даже вслух зашептала: 'я не враг, я с добром пришла…' Молчание. Насмешливое даже такое, надменное. Не враг? И что? Это — не повод тебя пропускать за черту. Не повод показывать скрытое. Вообще — не повод! Много тут вас ходит, не врагов, но и не друзей. Не своих. Перебьешься. Ирина топнула ногой. Легко сказать — перебьешься! Легко ее прогнать! А как насчет того, кто придет ЗА ней? Кто наверняка приходил и раньше, кто пытался проломить эту защиту?