– Поехали, по дороге объясню. Лиля кивнула, тронула Лидарха, и подергала супруга за рукав. Тот ее не разочаровал. – Видимо, кто-то из семьи ювелира преступил заветы Альдоная. – Чего? – У него в семье нашли или шильду, или суравса. – Шильду знаю. Суравс… мужского рода? – уточнила Лиля. Джес кивнул. – Да. Лучше не связываться. – Почему? – Потому что будет суд, разбирательство с храмом… – Я могу написать альдону Роману. Хоть сейчас. – О чем? – ласково поглядел Джерисон. Лиля задумалась. – Милый, а где ведется следствие? – В магистрате. – А можем мы туда прогуляться? И узнать подробнее? О чем писать, кому писать… Том слушал с явным одобрением. А потом кашлянул, намекая, что ему тоже хорошо бы слово дать. Джерисон бы лучше дал по шее, но – сам ввязался. Знал бы – никогда бы! Поздно. Том Конкор еще раз прочистил горло, и заговорил. – Ваше сиятельство, я мастера Шмульца уж лет десять знаю. И дочку его знаю. Поверьте, не безбожники они. Хоть Шмульц в храмы и не ходит, но ради дочери он еще лет шесть тому как посвятился. – Вот как? – И дочь в храм сам отвел, еще к старому пастеру. Когда сын, оно проще. А когда дочка, да единственная, кровиночка, любимая… Шмульц так рассудил – пусть Альдонай позаботится, коли он сам не сможет. Джерисон понял, что просто так от него не отстанут, и кивнул. – Ладно, съездим. Лиля усмехнулась. Историю она знала отвратительно, но про выкрестов что-то слышала. И про причины… Альдонай там был на последнем месте. Чаще работали налоги, льготы и дурость соседей. Людям было проще демонстративно повесить на шею крест размером с кистень, и соблюдать внешнюю сторону обрядов, чем бороться со всем миром. Зачем? И Лиля сильно подозревала, что местный мастер-эввир поступил так же. Голубь Альдоная есть, в храм сходить можно, а уж что там в душе, или в потайной молельне – никого не касается. Ладно! Ювелир ей все равно нужен, а если удастся хорошему человеку помочь – тем лучше. Магистрат Лостра ничем не отличался от магистрата Альтвера. Разве что последний был побольше, и народ там шевелился поживее. Порт, торговля, прибыль. Лостр на удачной дороге не стоял. Раньше может, что и было, но в последние годы зачахло. Так, городишко. И магистрат – два этажа, четыре комнаты. Визит четы Иртон произвел впечатление на все население городка. Представьте себе, захолустный городишко, дворов так в пару сотен, в котором самая острая новость, сколько яиц снесла соседская курица и кто к кому на сеновал бегал, даже не город, почти деревню, и тут подъезжает к мэрии лимузин ценой в полгорода, из него выходит президент – и топает внутрь. Так, к примеру. Вот-вот. Лилиан в своем экзотическом наряде, Миранда – тоже экзотика, только для детей, Джерисон, с графской изумрудной цепью, и посольским бантом, и – кони. Лидарх стоил, переводя на деньги двадцать первого века, как «феррари» последнего поколения. Конь Джерисона аварцем не был, но на «майбах» тянул спокойно. Плюс еще свита. Лилиан могла поехать одна, в крайнем случае с вирманами, которые давно плюнули на приказы и просто охраняли графиню. Иногда – от ее собственных безумных идей. Джерисон без свиты не ездил. То есть – двое вирман, двое гвардейцев. Том просто терялся на этом фоне. Человек – и человек, обычный. А вот эти… И все это двигалось в магистрат. Тут-то Лиля и поняла, чем отличается средневековый аристократ от человека ее времени. И почему вирмане иногда так на нее смотрели. И не только вирмане. Джерисон подхватил Миранду на руки, раз уж дочка просится, и с размаху открыл дверь в магистрат ногой. Кажется, от нее что-то отлетело, но графу было наплевать. Он прошествовал в центр комнаты и огляделся с видом английского лорда, попавшего на свалку. Этакое невыразимое презрение. – Граф Иртон к мэру города. Доложить немедленно. Ни тени сомнения, ни размышлений. Граф отдал приказ, шевелитесь, твари! Рысью! Чиновники, которые сидели внизу, заметались вспугнутыми мышами. Лиля наблюдала с искренним удовольствием. Ах, так бы в двадцать первом веке. Открыть дверь с ноги, да рявкнуть, чтобы забегали… нет же! За справку, бумажку, за то, что тебе и так причитается набегаешься – рехнешься! А эта милая манера футболить просителя от одного чиновника к другому? Графа Иртон на них нет! А то – она. Вежливо, корректно… Надо было просто послать Лейфа и приказать разрубить во-он те три стола и двух чиновников. Не сообразила. Но где ж ей было знать, как надо? Для Джерисона чиновник – канцелярская крыса, по определению ниже дворянина, а у нее в подкорку въелся даже не страх, а скорее опасение. Никто ведь не тягает за хвост крокодила? Просто так, для удовольствия? Вот и она – не. А надо бы. Это ведь, оказывается, не крокодил, а вовсе даже ящерка. Мелкая, типа веретеницы. – Ваше сиятельство? Со второго этажа медленно спускался мужчина, выставляя ненароком напоказ баронский браслет с сапфирами и такой же перстень на жирной лапке. Мэр хорошего впечатления не произвел. На Лилиан – точно. Этакий мелкий удельный князек, который у себя на подворье царь, бог и ясно солнышко. И плевать ему, что размер подворья – два на два шага. Главное покомандовать. Лет тридцати пяти на вид, с красным носом любителя выпить и брюшком любителя закусить, с намечающейся плешкой на макушке и бегающими карими глазами. Нет, Торий куда как приличнее выглядел. И вел себя с большим достоинством. Хотя… она – не Джес. С графиней можно покачать права и поотстаивать свое мнение. С графом можно пособирать выбитые зубы сломанными пальцами. Супруг посмотрел на мэра, словно на мадагаскарского таракана. – Достопочтенный…? – Орас Убарт, к вашим услугам, ваше сиятельство, – отвесил вежливый поклон мэр. – Что случилось с мастером Шмульцем? Лиля едва не открыла рот от удивления. Вот так? В лоб? И… Нет, дура тут все-таки она. Потому что в глазах мэра мелькнуло нечто такое, заставившее насторожиться. Лиля готова была поставить в заклад самое ценное – конспекты по фармакологии за весь курс, против дохлой крысы, что бы ни случилось с эввиром, без мэра там не обошлось. Мэр кашлянул, но Джерисон даже слушать не пожелал. – Немедленно доставить его ко мне. Десять минут, время пошло. Че-го? Ах ты… граф средневековый! Это же ее выражение! Еще от отца подцепленное, и благополучно применявшееся Лилиан. Нахал! Возмущенный взгляд подействовал, его сиятельство развернулся к супруге. И как всегда, понял все по-своему. – Прости, дорогая. Сейчас приведут этого эввира, и мы отправляемся отдыхать. Мэр кашлянул, намекая, что он здесь есть. И хочет высказаться.