Так и произошло в семье градоправителя. Синта привыкла быть единственной. И когда ей показали кулек в кружавчиках и сказали: «Ты теперь старшая, а это твой братик, о нем надо заботиться…»… Мягко говоря, девочке это не понравилось. Тем более что кулек удался болезненным, капризным и мог плакать всю ночь напролет. Конечно, у него были няньки, служанки и прочая челядь, но ведь и родители уделяли внимание! А почему?! По какому праву?! Кто он вообще такой?! Синта привыкла быть первой и самой любимой, а потому на братца обрушился водопад сестринской ненависти. Будь родители чуть поумнее… Но могло и не получиться. Сначала брата толкали и щипали исподтишка, потом начали подставлять и ябедничать, ну а лет в четырнадцать, обнаружив, что привычные методы результата уже не дают, Синта окончательно пошла вразнос. Может, будь Керт другим… Из-за частых болезней он вырос достаточно умным. А как тут не вырасти, когда целыми днями лежишь в постели, и никаких развлечений, кроме книг и учителей, не предвидится? Керт учился, читал, размышлял и сопоставлял. И чем дальше, тем больше понимал, что отец занят карьерой, мать – истерична и неумна, пусть любит обоих детей, но толку-то с той любви? Любить и курица умеет! Что сестра его ненавидит и мечтает уничтожить. А сам он? Чего он сам-то хочет? А вот это главный вопрос. Попусту прожигать жизнь Керт не хотел, в наемники – тоже… Пойти по пути отца? Он даже начал интересоваться делами города, но тут Синта окончательно сорвалась в загулы и загоны. И всем стало не до того. Когда сестру убили, Керт даже почувствовал облегчение. Больше никто не станет трепать ему нервы. Но… – Она пыталась вас убить? Рошер спросил так неожиданно, что Яна дернулась. А уж как дернулся Керт! – Нет! Что вы! Да я не… Но даже цветам на окне было видно, что он врет. Понял это и сам парень, смирился и принялся рассказывать. Было и такое. Жаркое лето, дети купаются в пруду… Когда Керт почувствовал, как кто-то тянет его вниз за ноги, он не смог даже крикнуть. Забился, задергался – и точно утонул бы. Повезло. И в том, что неподалеку купались дети слуг, которым лойрио Эрен не запрещал приходить в поместье, и что один из них случайно заплыл дальше, чем нужно, и что заметил Синту, которая за ноги тащила Керта под воду… Мальчишка не растерялся, принялся окликать друзей, Синта испугалась и выпустила брата. С тех пор ребята стали друзьями. Только вот ненадолго. Милн стал личным слугой Керта, и тот частенько угощал друга то своим обедом, то сладостями. Ну, не хотелось есть, вот и… Вот и попалось однажды отравленное желе. Спасти паренька не успели. Тогда им было по четырнадцать. Керт настаивал на расследовании, кричал, обещал объявить голодовку и сдохнуть – не помогло. Он знал, кого подозревать, а потому… – Я тогда пошел к ней. И сказал, что если еще раз, хоть как-то, хоть что-то… Яна видела это, как наяву. Именно в этой комнате… – Я знаю, это ты пыталась меня отравить. Синта, лежащая поверх покрывала, потягивается, кружево домашнего платья приоткрывает великолепную грудь. – Пошел вон, щенок! – И уйду. Охота была с такой гадиной разговаривать. Но сначала ты меня выслушаешь! Если со мной что случится – тобой займется Храм. Синта фыркает. Ее смешит эта мысль. – И что они мне припишут? – Был бы «кто», а «что» – найдется. Я оставил доверенному человеку письмо, в котором рассказываю обо всем, что ты творишь. Пользуясь им… Может, отец тебя и отстоит. А может – и нет? Отдаст куда-нибудь в монастырь, чтобы заперли покрепче. – Медяк цена твоему письму. – А вот тогда и посмотришь – медяк или что побольше. Ты же Милна травила не просто так, я знаю, где ты брала яд. И не только. – Пошел вон. – И пойду. Но ты меня лучше услышь. Ты уже отцу поперек глотки встала, он за тебя не вступится. Край – попросит, чтобы тебя замуж выдали, а ему внука вручили. – Керт выражается намного более резко, но… Синта сверкает потемневшими от бешенства глазами. – Если не уйдешь – от тебя отец внуков не дождется. – От тебя – так точно. А и дождется – не обрадуется. Шлюхины дети – позор рода. Керт выскальзывает за дверь, стремясь оставить за собой последнее слово, и слышит, как о косяк разбивается что-то тяжелое, пущенное вслед умелой рукой. – С тех пор она не пыталась? – Вроде как нет. Или меня Четырехликий отводил – не знаю. Яна кивает. Все возможно. Может, и отводил, а может, поумнела и присмирела. Или… задумала что-то другое? – Давно состоялся этот разговор? – Года четыре как. – Хм-м… – Да понимаю я! – Сейчас Керта никто бы не назвал даже парнем – сидит тут мальчишка мальчишкой, губы дрожат… – Если она меня ненавидела, то я больше всех и выигрываю от ее смерти! Только неправда это! Ни разу! Я ее не убивал! Незачем! Отец хотел меня в столицу отправить, уезжать со дня на день надо! – Синта знала? – Д-да… Яна и Рошер переглянулись. – Кораблем? – Д-да… – Раш! – коротко рявкнул Рошер. Яна смолчала, но подумали они явно об одном и том же. Море, корабль, пираты – все спишется. Только вот как это увязать с ее убийством? – Могли они? Рошер и Яна переглянулись. Могли пираты взять задаток, но решить, что дешевле убить заказчицу, чем выполнять ее капризы? Могли. – Найдем – узнаем. – Р-ры, – вежливо сказала Ааша. Друзья обернулись на голос. Волчица стояла у стены и принюхивалась. Очень многозначительно. – Яна? Тайяна кивнула. Да, именно так. Что-то там есть… такое, что беспокоит Аашу. Рошер сориентировался моментально: – Лойрио, побудете свидетелем? – Э… – Что мы ничего не подложили, не взяли и не возьмем из найденного? Керт кивнул: – Ну да. А что… Рошер прошел к стене, прощупал, нахмурился: – Яна, не знаю. Что-то тут, наверное, есть, но что? Тайяна кивнула. Если бы речь шла о камне, тут скорее помог бы Рошер. Но дерево – кто его почувствует лучше нархи-ро? – Давай я попробую. И коснулась чуткими пальцами дерева, ощущая его фактуру, шероховатость, легкое покалывание в кончиках пальцев… Иди ко мне, хороший мой, покажи свои секреты. Никуда ты от меня не денешься, если я захочу. Я же чувствую, что вот здесь и здесь дерево чуть истончается, а вот в этом месте за ним металл, как петля, и определенно – замок… и он поддается чутким пальцам нархи-ро. – Ага! Есть! – Под руками панель чуть щелкнула и отошла в сторону. Керт и Рошер одинаково уставились на открывшееся зрелище. Ну… не очень богатое, сразу скажем. Несколько мешочков, а вот что в них за содержимое? Оно оказалось достойным. В одном из мешочков – красивое ожерелье, впору иной трайши, в двух других – золотые монеты. По прикидкам Тайяны, их хватило бы на пару лет скромной жизни не слишком расточительному человеку. В самом маленьком, фиолетовом с золотой вышивкой, обнаружился зеленоватый порошок, похожий чем-то неуловимым на табак. Яна коснулась его пальцем, понюхала, растерла пару крупинок.