Ладно, разберемся. И Яна под руку с Рошером перешагнула порог дома лойрио Эрена. * * * Внутри было «цветочно». Настолько, что Яна даже замерла на миг, стараясь справиться с резким ударом по обонянию. Ужас какой-то! Ни вдохнуть, ни выдохнуть… Зачем, зачем люди губят столько цветов? Мертвому ведь уже безразлично? Гроб с телом девушки был просто усыпан ими. Розы самых разных оттенков, колокольчики, маки, гортензии… Всех сразу Яна даже и не видела, но очень много. И еще несли. – Интересно, сколько тут цветов от души? Рошер думал о том же, что и она. Яна пожала плечами: – Вряд ли хоть что-то. Поищем лойрио Эрена? – Давай. Лойрио обнаружился в гостиной, где вместе с семьей принимал соболезнования. Его жена, полнотелая блондинка лет сорока на вид, а значит, даже и поболее по возрасту, удивительно похожая на Синту, находилась почти в прострации. А ведь она любила дочь, – пронеслось у Яны. – Любую, какой бы бестолковой та ни была – любила. Но почему никогда не говорила ей об этом? Почему позволяла девчонке такое? Да даже и выдрала бы ее пару раз – все полезнее было бы, чем на самотек… Почему? Странные люди… Заплаканные глаза, опухшее лицо, небрежная прическа – нарочитости в матери Синты не было ни на медяк. Ей всерьез было плохо. Вот сын производил совсем другое впечатление. Для него это – протокольное мероприятие, сразу видно. Если и горюет – то очень в глубине души, так, что не докопаешься. Сам Эрен – бледен и серьезен. – Может, с сына и начать? – шепнула нархи-ро. Рошер подумал пару минут. – А давай. Сейчас как раз папаша может ему приказать, он с нами и побеседует. И Ааша рядом, соврать не даст. – Именно. Рошер подошел в череде остальных, протянул руку для пожатия. Яна сделала полупоклон – ну, как получилось. – Наши соболезнования, лойрио. Вы помните, мы с вами говорили? – Да. Эрен помнил. Еще бы не помнить… – Так все в силе? – Да. Приступайте. – Вы позволите побеседовать с вашим сыном, лойрио? – И с сыном, и с женой, – кивнул градоправитель. – Керт! – Да, отец? – Сатро Вайст и лайри Риккэр хотят с тобой побеседовать. А я прошу отвечать на их вопросы без утайки. – Как скажете, отец. Полупоклон получился очень почтительным, но… Яне не понравилось. Мальчишка отнесся к просьбе отца как к очередной придури, вот и все. Может, и побеседует, но сначала попытается потрепать нервы и самоутвердиться. Яна принялась в упор разглядывать Керта Эрена. Хорош, ничего не скажешь. Оба ребенка лойрио удались в мать, оба достаточно высокие, светловолосые, с резко очерченными скулами и высокими лбами, у обоих короткие прямые носы. Разница начиналась с губ. У Синты они были полные, яркие даже в смерти, свидетельствующие о страстности натуры. Узкие и крепко сжатые губы Керта говорили о холодной рассудочности. Но это и неплохо – здесь и сейчас, разве нет? – Где будем беседовать, лайри? Керт нагло улыбался. Рошера он словно и не замечал. – Проводите нас в комнату Синты? – спокойно предложил Рошер. – Там и поговорим. Голубые глаза блеснули гневом. – А не слишком ли многого вы хотите, сатро? – А вы спросите у отца, чего хочет он, – усмехнулась Яна. Но вообще – Рошер правильно придумал. Надо бы осмотреть комнату девушки, а с волчьим нюхом это намного проще и быстрее. Спрашивать Керт не стал, просто поджал губы до полного их исчезновения и направился в глубь дома. Подняться по лестнице, повернуть направо – и вот она, дверь. А за ней – комната Синты. Яна тут же принялась оглядываться. Да, видно, что это комната девушки. Рюши, оборки, приятный розовый тон – не тот дико розовый, цвета бешеного поросенка, который обожают некоторые, а скорее увядшей розы, очень элегантный. Но на фоне этого цвета любое лицо покажется свежим. Удачно сочетается с кремовым, золотистым и белым… По громадной кровати под балдахином разбросаны подушки. – Ааша, ищи, – шепнула Яна. Что искать? Она и сама не знала. То, что покажется странным волчьему нюху. Тайник, чужую вещь, все… неправильное. Они с Рошером тоже посмотрят, но это – потом, потом. А пока… – Лойрио Керт, ваш отец не сообщил, кто мы такие, – начал Рошер, присаживаясь на кровать. – И кто же вы такие? – Высокомерием в голосе сопляка можно было сковородку вместо масла смазывать – надолго хватит. – Нам поручили найти убийцу Синты. – Яна смотрела прямо в лицо парня, глаза в глаза. – Кстати, за что вы ее ненавидели? Керт дернулся, принужденно рассмеялся: – Я? Ненавидел?! – Ненавидели. Сильно. За что? Яна давила взглядом, голосом… – Так, хватит, поговорили. – Керт попытался выйти, но перешагнуть через Аашу было сложновато. И страшновато – тоже. – Отзовите свою шавку! Ааша показала зубы. Шавку? А вот я тебя сейчас как… шавкну! – Не надо, золотце мое. – Яна подошла к волчице, неспешно потрепала ее по шее. – Не кусай его, он невкусный. И вообще, может быть, даже сестру убил. – Что?! Вот теперь Керт возмутился искренне. – А что слышали. Ненавидели? Было. Значит, и убить могли, – припечатала Яна. – Да если б всех убивать, кого ненавидишь – город бы уполовинился! Яна фыркнула: – Так не всех же! Сестру! Которая может действовать на нервы, делить наследство… – Не рановато ли вы моих предков похоронили? – Да пусть живут. Но ведь всякое может быть, нет? Керт вздохнул. Потер переносицу, опустился в кресло. Теперь стало видно, что он очень и очень молод. – Вот чего не было – того не было. Я не убивал. – Но ненавидел? – тихо подсказал Рошер. И мальчишка сорвался. Оскалился, став похожим на мелкого грызуна, загнанного в угол. Хорек, возможно, или уж, судя по расцветке, горностай? – Вы бы ее на моем месте тоже не любили! Мелкая эгоистичная наглая гадина! Вот она кто была! – И почему-то никто не может сказать о ней ничего хорошего. – Яна вздохнула. – Вообще ничего. – А потому что и нечего – и некому. – Керт сверкал глазами. – Вот представьте себе… Он говорил, а перед глазами Яны вставали картинки. Представить? А что тут сложного, это и среди нархи-ро встречалось… Не всегда брат и сестра любят друг друга, ой не всегда. Иногда старший ребенок считает младшего угрозой. Начинает ревновать, злиться, беситься…