Я хочу, чтобы такого больше не было. Чтобы маги и люди жили бок о бок, чтобы травники и ведьмы спокойно волховали, чтобы Раденор был богатой и счастливой страной. Я наивен? Да, скорее всего. Я добиваюсь результата грязными методами? И это верно. Но первым я не наносил удара. Сложно. Все это сложно. Я чувствую, что надо с кем-то поговорить, и вызываю Аргадона. А кто еще может помочь полудемону разобраться в себе? Только демон. Только надо нацедить у кого-нибудь крови. Демоны пьют вино, но кровь… Я не убиваю, нет. Убийца, который поделился со мной алой рудой, остается жив. Хотя и ненадолго – скоро его ждет виселица. Но кто его просил залезать в лавку с ножом и вырезать всю семью некстати проснувшегося лавочника? Ладно еще хозяина, который застал мерзавца на месте преступления. Но жену и детей? Не стоит быть мразью… Аргадон появляется практически сразу. – Давно не виделись, сынок… И вглядывается в меня так, что даже неловко. Словно что-то хотел увидеть… или не увидел? Что именно? – Побеседуем о жизни? – Тебе больше не с кем? – Король – работа одиночек. – Врешь, сынок. Вскидываю брови. – Разве? – Ты не одинок. Ты сейчас… любишь? – Это видно? – Нам – да. Это в ауре. Словно алые отблески. – Люблю. – А она? – И она тоже. – Жаль… – Почему? – Ты стал бы хорошим демоном. У тебя были все задатки. – Не понял? – Выпить есть? Машинально подталкиваю в пентаграмму бутылку со смесью крови и вина. Аргадон ловит, достает из воздуха кубок и касается его губами. – Кровь подонка и убийцы? Неплохо. Твое здоровье, сынок! Меняется в аристократика с розочкой и выпивает чашу до дна. Облизывает губы. И так это выглядит… я думал, что умею пугать людей? Такого уровня игры на контрастах мне еще сто лет не достигнуть. А Аргадон рассказывает. Полудемон – это ведь все равно демон. Просто пока еще неполноценный. И когда я решил надеть корону, он посчитал, что дело сделано. Что нужно, чтобы вырастить демона? Кровь. Грязь. Боль. Чужие смерти. Знакомый список? И каждый раз, когда я переступал через себя, каждый раз, когда я говорил, что эта подлость лишь ради чьего-то блага… я не от боли закрывался, я просто убивал в себе человека. Демону ведь больно не бывает. Никогда. А что поменялось? Демоны не могут любить. И быть любимыми – тоже. Нельзя любить тварь. Хищную, жестокую, неуправляемую, со склонностью к убийствам… осознанно – нельзя. А если кто-то таких любит – это уже к магам жизни, они и души лечат. Вот это мне Аргадон и излагает под бутылку вина. Я тоже приговариваю кубок, осознавая, что мне грозило. – То есть я мог стать демоном? – Скорее всего, ты бы влился в мой легион. Прищуриваюсь. – Ага. Ты старший родственник и сильнее, во всяком случае, в своем мире. Руку бы я на тебя поднять не смог, о клятвах ты бы позаботился, а вот усилить тебя… Ну ты и… И… тоже. – Демон я. Де-мон. Или ты меня с беленьким зайчиком перепутал? Аристократик небрежно помахивает в воздухе розочкой. Я невольно фыркаю. – Да нет. Даже стань я демоном, выбор был бы за мной… – Если бы был вообще. – Ну да… а могло и не быть? – А с чего ты взял, что стал бы высшим демоном, вроде меня? – А кровь? – Кровь важна. Но в кого ты переродишься – неизвестно. Что для демонов обыкновение – для тебя ужас. – То есть это зависит еще от беспощадности? От жажды крови? – Да. Если бы ты получал удовольствие от того, что делаешь, ты бы стал высшим. А если бы просто бежал к своей демонской сущности в ужасе от того, что творишь, – становишься низшим. – М-да. Придется оставаться человеком и королем. – Тоже неплохо. Она хоть того стоит? Улыбаюсь, вспоминая Иннис. – Каждой минуты, которая у нас будет. – Это хорошо. – С чего это ты такой мягкосердечный стал? – Ну… если она тебя предаст – у меня неплохие шансы. – Тогда ты зря раскрыл все карты. – Не зря. Ты сделаешь выбор осознанно, и я получу более сильного… – Слугу? – недобро прищуриваюсь я. Аргадон хохочет. В глазах пляшут алые искры. – Некроманта? Огневика? Слугу? Только воина! Иначе – глупо! Кривлю губы. – Не получишь. – И такое возможно. – А почему ты раньше молчал? – А что я тебе должен был сказать? Не пей, козленочком станешь? Так тебя бы такие мелочи не остановили. – Не понял?