– Ты… ты… Ну, не совсем я. Марта. Но уточнять я не собираюсь. – Он мертв. Все. – Тварь! – Именно, дражайшая супруга. И советую меня не злить. Потому что зубы у твари тоже имеются. Хочешь выжить – будешь делать, как я скажу. Дариола молча разворачивается и хлопает дверью. Туда и дорога. Но все же встреча с супругой ненадолго выбивает меня из колеи. Я вздыхаю, смотрю в окно. Иннис, девочка моя… Как ты там? Мне грустно без тебя, плохо, тоскливо… ты чудесная. И как же горько осознавать, что мы больше не увидимся. Даже когда я смогу скинуть корону с плеч, у тебя уже будут муж, дети… Я не разрушу твою жизнь, как чужая ненависть и месть разрушили мою. Я люблю тебя. * * * Крысиный король уходит ровно через тринадцать дней. Довольный, нажравшийся, напившийся крови… За это время опустели почти все храмы в Раденоре и Риолоне. Осталось, дай Светлый, человек пятьсот из всей храмовой оравы. Крысы пожирали и Служителей, и Приближенных, и холопов, и Доверенного, и воинов Храма – им было все равно. И защиты от них не было. А как? От демона – амулетом и молитвой. А от стаи крыс? Помолиться, конечно, можно. Перед смертью. Где отпускать Крысиного короля, значения не имеет, а потому я проделываю это в подземелье своего родового замка. Прощаемся мы почти дружески. И спустя еще пять дней я отправляю посольство в Риолон. Да, именно Рене Моринара. Пусть учится. Ему поручено объявить дворянству Риолона, что, поскольку король мертв, принц пропал без вести и не похоже, что объявится, а принцесса является моей женой и ждет от меня ребенка, я… нет, я не присоединяю Риолон к Раденору. Я просто… устанавливаю над ним опеку. Протекторат. Который продлится ровно до момента возвращения Дария. А беззакония или самоуправства я просто не потерплю. Как же можно такое терпеть? Так что если кто-то из шестиюродных племянников или кузенов младшей двоюродной тетушки по дедушке принялся капать слюнями на чужой трон, то им лучше быстренько вытереть оные платочком – и спрятаться. И поглубже. А то если я выкопаю, то там же и зарою. Так что нет-нет, Раденор и Риолон не сливаются в одно государство, как можно? А что я буду менять часть законов… так ведь и пошлины я снижать буду, какие счеты между своими? И об армии позабочусь, финансирование не прекратится… Это – сложно, очень сложно. И, кроме Рене, тут никто не справится. Я мог бы, но ехать в Риолон? Сейчас? Бросив все на произвол судьбы? А еще там Иннис… Графиня Андаго упорно не желает покидать мои сны, мои мысли, мои чувства. Я так и вижу ее перед собой. Веселую и грустную, в охотничьем костюме – и в бальном платье. А иногда и вовсе без платья. И в таких сценах, что… Во сне я прижимаю ее к себе, раздеваю, ласкаю гибкое тело, чувствуя себя неопытным сопляком, который впервые увидел женщину. Болван. Надо, как чуть посвободнее буду, прогуляться в свой любимый бордель. Мадам Элиза найдет мне кого-нибудь черноволосого… Твою ж! * * * В своей спальне я появляюсь чуть ли не первый раз за месяц. Вымыться, выспаться, да хоть чуть-чуть отдохнуть! Почти месяц спать урывками! У меня глаза скоро в обеих формах красными будут! Демоны, конечно, выносливее людей, но не настолько же! Собачья жизнь? Да собака бы от моей жизни загнулась! Только-только первую волну разгребли. Выпотрошили основных виновников, казнили кого надо, теперь без спешки и суеты принимали извинения от второй волны. Ну и подкрепления извинений. Основательные подкрепления не меньше хорошего куска земли. Награждали тех, кто не поддался. Судя по завистливым взглядам придворной шушеры, в следующий раз они еще подумают – прогибаться ли им перед захватчиками. Хотя кто там захватывать еще будет? Шартрезы? Абигейль мертва. Остальные же… вонять будут, а вот бунтовать? Я под шумок скормил Хранителю еще около десятка Шартрезов, так что не раньше, чем поспеет новое поколение. А значит – лет через десять. За это время они и по нужде не смогут отправиться без моего соизволения. Выдрессирую. А если нет… Хранителя нужно кормить регулярно, вкусно и разнообразно. Он, бедняга, уже несколько поколений одними придворными питался, так и язву нажить недолго. Я почти час валяюсь в горячей ванне, потом вылезаю и как был, даже без полотенца топаю в спальню. А там… – Алекс, нам надо поговорить! У-у-у-у-у… Дариола! Кто ее сюда пустил?! Две секунды на размышления, потом я высовываюсь в коридор, как был, голый, и рявкаю от души: – Уволю, на хрен! На границу поедете, раздяи! Стражники бледнеют, я захлопываю дверь и смотрю на супругу. Давно не виделись… Может, надо было в подземельях расслабляться? Туда бы она не сунулась? Но туда и поесть… нет, такого стола там не накроют. А от запаха прямо желудок судорогой сводит! Суп-пюре из раковых шеек я даже отсюда опознаю. А потому заворачиваюсь в длинный купальный халат и направляюсь к столу. – Алекс! Дариола отмирает, понимая, что ее я пока не выгоняю. Я плюхаюсь за стол и поднимаю крышку с первого блюда. Ум-м-м…. – Вы меня не слушаете! – Я – ем. Дариола шипит от гнева, но сказать что-то едкое не решается. Так-то. – Я знаю о ваших планах. – Да?