Возможно… один раз у нее даже получилось. Кажется… А потом? Алекс словно был сделан из снега и стали. Он поздравил эту шлюшку – как там ее… Марли? Фарли? – со свадьбой и продолжал жить как ни в чем не бывало. И – привлекать людей. К нему тянулись, он нравился, он мог быть обаятельным. И – был. А еще быстрым и безжалостным. Удары сыпались со всех сторон, Абигейль на миг даже растерялась – и проиграла. И оказалась в монастыре. Но даже тут она не сдалась! Она нашла выход. Нашла союзников, нашла… – А-а-а-а-а-а-а-а-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и!!! Крыса. Мерзкая тварь выбралась из-под кровати, взбежала по одеялу и нагло уставилась на королеву, как бы спрашивая: «Ну и что ты нашла?» Абигейль ждала шума на лестнице, она знала, что кто-то из ее людей придет, прогонит гнусную тварь… и шаги послышались. Легкие, уверенные, быстрые… А потом дверь распахнулась. – Тетушка! Какая приятная встреча! О, этот голос с издевкой! Абигейль вздрогнула и вжалась в стену. – Алекс… – Я рад, что вы меня помните! Пообщаемся? Недолго… * * * Что такое загнанная в угол крыса? По-моему, очень симпатичная зверушка. А вот про Абигейль я такого сказать никак не могу. Ее лицо, когда она меня увидела, было настолько омерзительно – этакая смесь ненависти, злости, гнева, бессилия… Так и хотелось схватить что потяжелее – и бить. Бить наотмашь. Пока не сдохнет. И все же я должен был задать ей один вопрос. Остальное я узнаю от других, а вот это… – Зачем? – Что – зачем? – Тетя, зачем ты так поступила? Зачем подставила мою мать, травила ее… она ведь тебя приняла как сестру? Когда-то… Вот тут-то и вылезает истинное лицо Абигейль. Рыло. Свинячье. Сейчас бы ее народу показать – кто бы поверил, что эта гадина – их законная королева? Они б ее сами камнями забили! Точеные, несмотря на возраст, черты лица искажаются, губы складываются в звериный оскал, пальцы скрючиваются, подобно когтям. – Жаль, что твоя мать не сдохла еще при рождении! Сука!! Тварь!!! И я вычленяю главное. Абигейль просто ненавидела мою мать. За что? За все. И – сразу. А подробности – есть ли в них смысл? Никакого. Уже никакого. И я прищелкиваю пальцами. Тень на стене растет, уплотняется – и спустя миг в комнату шагает Крысиный король. – Она твоя. Властью короля. И только теперь Абигейль начинает визжать. Безумно, дико, а тень все растет, увеличивается, тянется к ней, накрывает – и рассыпается на несколько сотен крыс. И они начинают жрать. Момент, когда отлетает душа, я улавливаю очень точно. И тогда Крысиный король перехватывает ее и принимается жрать уже и душу. Пусть. После такого Абигейль не возродится в новом теле, но мне это безразлично. Я отворачиваюсь и выхожу вон. В трактире тихо. Все спят тяжелым наведенным сном – и им снятся крысы. Много крыс. Ак-Квир понимающе смотрит на меня. – Нам пора? Одним прыжком я оказываюсь у него на спине. – Пора. Пора домой. * * * Тишина, уют, спокойствие… Интересно, когда-нибудь у меня это будет? Уж точно не в столице. Приехать не успел… Хорошо хоть, отсутствовал недолго, грабителей по дорогам развести не успели. А вот все остальное… Приходится спешно отменять четыре новые пошлины, утрясать с границами владений, разбираться с наградами и наказаниями… пару раз ко мне пытается прорваться Дариола, но я на весь дворец посылаю ее в дальние дали. Заняться мне нечем, с этой дурой разговаривать! Почему дурой? Была бы умная – не предавала бы. Так что прорывается она ко мне только через девять дней. А я и днюю, и ночую то в кабинете, то в подземелье. – Алекс, нам надо поговорить! – Слушаю? Ходить вокруг да около Дариола не стала. – Что теперь со мной будет? – Родишь мне парочку детей – и в монастырь. За измену. Я тоже не скрываю своих намерений. Было бы перед кем. К тому же я устал, измотан, я сплю не больше двух часов в сутки… кто бы тут был любезен? – Измены не было. – Ты не переспала с Анри, потому что ему не велел твой брат, – уточняю я. – Но ты пыталась. Дариола бледнеет. – Мой брат? То есть… – Тебе просто подложили этого певуна. Хочет Дарюша птичку – будет ей птичка. Хочет куклу – будет кукла. Хочет любовника – будет любовник. Лишь бы не взбрыкивала и покорно родила от племенного бычка теленка нужного пола. Дариола бледнеет, но королевская выучка берет свое. – Мой брат не мог тебе так сказать. – А он и не говорил. У нас были другие темы. Это мне рассказал твой любовник. – Анри?! Он… – Он мертв. Рука женщины взлетает к горлу. В этот миг, с выпученными глазами и открытым ртом, она как никогда напоминает рыбину, вытащенную на сушу.