P. S. Прошу тебя сразу же сжечь это письмо и никому, даже отцу, о нем не рассказывать. Верь мне, малышка, я сделаю все, чтобы тебе помочь». Конечно, Луис рисковал, и сильно. Лусия могла его выдать, рассказать обо всем Карсту или кому-то еще, но… У него что, три дюжины сестер, как у амазонок Рандеи? Нет уж! Тех, кто еще остался от его семьи, Лусию и Эрико, он будет беречь, как может. Даже ценой своей жизни и свободы. Это его расплата за несчастного дурачка Родригу… Эх, братец… * * * Лусия получила письмо в очень удачный момент. За завтраком… Вскрыла конверт, прочитала громко и с выражением, прижала к щеке, чтобы никто не видел ее глаз. На миг вспыхнувших изумлением, а потом загоревшихся пониманием. Если Луис пишет ложь, значит, и письмо ложь, и искать в нем надо правду. Она найдет, обязательно найдет… – Ах, братик… я так скучаю по нему, так скучаю… – Вы с ним очень близки, – улыбнулся Донат Карст, с умилением глядя на очаровательную, в нежно-голубом шелке любовницу. Лусия послала свекру ослепительную улыбку, увидев которую тьерина Велена едва не зашипела от гнева. Да как эта тварь смеет?! У нее на глазах, чуть ли не при слугах… она бы еще на обеденный стол улеглась и ноги раздвинула! Сучка! Ненавижу!!! – Да, Луис всегда обо мне заботился. Я была совсем ребенком, а он со мной играл, приносил цветы, украшения… больше всех меня баловал. Можно мне будет пригласить его, когда ребенок родится? Пожалуйста? И кто бы сумел отказать при виде этих огромных, чистых, молящих глаз, при виде сложенных рук? Донат Карст к таковым не относился, да и против Луиса Даверта ничего не имел. Приличный молодой человек, читать любит, разговаривать с ним приятно, и свое место он знает, почему бы и не пригласить, если девочке так будет спокойнее? Он уже хотел согласиться, но супруга его опередила. – Ну не знаю, – поджала губы тьерина Велена. – Молодой матери стоит уделять все время ребенку, а не таскаться по полям и лесам вслед за братом. Лусия перевела взгляд на герцога. Она не произнесла ни слова, не сделала ни единого жеста, просто прекрасные карие глаза наполнились слезами, а потом две капельки потекли по щекам. Пополневшая грудь в вырезе голубого платья вздымалась и опадала, привлекая к себе мужское внимание. Донат бросил нежный взгляд на Лусию, потом гневный – на жену. – Конечно, девочка. Срок подойдет через пять месяцев, пусть приезжает примерно через полгода? – О, благодарю! Благодарю вас! Лусия вылетела из-за стола, подскочила к свекру, поцеловала его в щеку, умудрившись попасть на уголок губ, очаровательно ойкнула, покраснела и выбежала вон из столовой, не забыв прихватить с собой письмо. Тьерина Велена злобно уставилась на мужа. – Донат! – Вели, милая… – Герцог спинным мозгом почувствовал, что на грани крупного семейного скандала. И не поможет тут ни семейство, ни древность рода, ни герцогский титул. Тарелки прекрасно бьются об любую голову, хоть бы и коронованную. – К чему быть такой жестокой к девочке? – К девочке?! О нет, Дон, это не девочка! Она прекрасно все понимает и умудряется подмять тебя! Донат Карст в раздражении скомкал салфетку и бросил ее на стол. – Вели, это не она начала. Это мы с тобой приняли решение. И ребенок, которого она носит, нам необходим. Так стоит ли расстраивать и волновать его мать? За полгода столько всего может измениться… Тьерина Велена впилась глазами в лицо мужа. – И только? – А что еще? – Ты не слишком увлекся этой малолетней гадиной? – Вели, она мне в дочки годится… – Неплохо бы тебе об этом не забывать! – рыкнула тьерина. Донат Карст смотрел на супругу. М-да… Постарела. Вот и морщины в углах рта, на шее, на лбу, пролегла сердитая складочка между бровями, появились седые волоски в светлых косах, хоть и выщипывает их Велена, но он-то все видит… И рядом Лусия. Милая, добрая, очаровательная, в ослепительном блеске красоты и юности… – Вели, солнышко мое, не стоит меня ревновать. Все равно лучше тебя и красивее тебя я никого не встречал… Но герцог не слишком верил своим словам, так что жену тоже убедить не удалось. Тьерина Велена покачала головой, тоже отложила салфетку и, попрощавшись, выплыла из столовой. Аппетит у нее пропал, как и не бывало. * * * В своих покоях Лусия нагрела письмо над пламенем свечи. Осторожно, не давая огню лизнуть тонкую бумагу, поводила листком, и с восторгом уставилась на проявившиеся коричневые буковки. Так-так… Второе письмо обеспокоило ее намного больше. Но… – Купец Тиолор. Росталь. Маританские ткани. Головные уборы и кружева или наряды. Я запомню, братик, спасибо… Пламя лизнуло бумагу, победно заплясало, обугливая и нужные, и лживые слова, превращая в пепел и прах то, что не следовало видеть чужим. – Ты жжешь письмо брата? Лусия перевела взгляд на дверь. Там стояла тьерина Велена. Уж… принес тебя Ирион, гадину! – Да, тьерина. – Зачем? – Подозрительности в голосе тьерины Велены мог бы позавидовать полный состав городской стражи. – Потому что мы так привыкли. – Лусия развела руками, впрочем, не забыв бросить письмо на блюдо и следить, чтобы оно полностью догорело. – К чему хранить ненужные слова? Беречь надо чувства, а любовь брата всегда со мной, в моем сердце… Лусия приложила ладонь к груди, вызвав злобный взгляд тьерины. – Ты бы поскромнее одевалась! Все же ты теперь не ублюдок Преотца, а Карст! На взгляд Лусии, она была одета очень скромно. Голубое платье с квадратным вырезом, белая пена кружев, подчеркивающая нежность матовой кожи, просто Велене уже такое не по возрасту носить, вот она и злобствует. Но к чему отвечать на такие выпады? И тьерина рухнула в кресло, второй раз за утро залившись слезами. – Тьерина Велена, за что?! Я ведь не виновата в грехе моих родителей?! Плакать девушка могла долго, а заодно наблюдать за противницей, да-да, врагом, и смертельным врагом, из-под длинных ресниц. Тьерина Велена плюнула со злости и оставила Лусию в одиночестве. А что еще с ней делать? Разговаривать с рыдающей беременной женщиной – глупо, это как в пустоту кричать. Утешать мерзавку вовсе не хочется, пощечин бы ей надавать, но муж не поймет и не одобрит. Что еще остается? Да ничего. Уйти с поля боя. Не успела за тьериной Веленой закрыться дверь, как Лусия перестала рыдать, подошла к зеркалу, посмотрелась… Так, отлично. Глаза не красные, но к обеду мы их потрем, чтобы были выразительнее. И напудримся для пущей бледности. Меня обидели, я страдаю, я должна быть несчастной. Ты еще поплатишься за свои слова про ублюдков… Спускать обиду Лусия не собиралась, вот еще! И… Да, тьерина Велена – враг. Беспощадный, жестокий, который не пощадит Лусию. Но если раньше Лусия еще колебалась, травить или не травить, то письмо Луиса избавило ее от последних сомнений.