Амедей помечтал еще пару минут, а потом махнул рукой, подзывая служанку. Та подбежала с кувшином вина, услужливо наклонилась над столом, показывая щедрые прелести в глубоком вырезе. Амедей взглянул замаслившимися глазами. Соблазниться, что ли? Почему бы нет? Он мужчина холостой, свободный… дети? А что – дети? Все равно он их никогда не любил! Ни их, ни жену… женился, чтобы отца порадовать, а сам в результате… вот Эдмон наверняка женился получше. Амедей с гневом вспомнил парня, стоящего рядом с братом. Высокого, синеглазого, явно маританца… сына! Настоящее продолжение рода… А то его детки! Слова им не скажи – тут же реветь начинают или смотрят тупыми глазами и ничего сделать не могут! Болваны! Амедей сунул за корсаж несколько монет, девушка просияла и наклонилась еще ниже, чтобы за корсаж скользнул еще и ключик от комнаты. Амедею и в голову не пришло, что этот ключик она тут же передала симпатичному мужчине лет пятидесяти, который ждал на кухне. А в ладонь девушки перекочевали два золотых. Более чем справедливая цена за голову Амедея. * * * Амедей не спал, когда приоткрылась дверь. Но вместо горячего тела, которое должно было скользнуть к нему под одеяло, к горлу мужчины прижалось холодное лезвие кинжала. – Издашь хоть звук – прирежу как свинью, – мягко произнес неизвестный. Амедей оледенел. Грабители? Убийцы? Маританцы?! Последнее было самым страшным. Но даже спросить нельзя. Лезвие так сильно прижималось к горлу, что малейший звук – и Амедей порезом не отделался бы. – Ну-ка открой ротик, – это уже другой голос. В рот Амедею впихнули кляп, руки сноровисто скрутили за спиной, потом усадили на стул, спутали ноги и только потом зажгли свечу. Хотя могли бы и не зажигать – «посетители» были в масках. Но Амедей все равно чуть успокоился. Глаза у одного из них были темно-карими, у второго – серыми, то есть они не маританцы. Это самое главное! Он попытался что-нибудь мыкнуть через кляп, но более высокая фигура покачала перед его глазами лезвием кинжала. – Пока – молчи. Не то… прирезать мы тебя всегда успеем. Вторая фигура в это время профессионально обшаривала номер. И быстро обнаружила и дорожный сундучок Амедея, и тайник в нем, и зашитые в плащ бумаги, и драгоценности, спрятанные в камзоле, и даже тайничок, который Амедей устроил в углу, под половицей. Массимо не привыкать было к таким поискам. Закончив, фигура покачала головой, мол, больше ничего нет. Луис кивнул другу, потом поводил перед глазами Амедея кинжалом и тихо прошептал: – Говоришь шепотом, и только когда я разрешу. Иначе сталью подавишься. Понял? Моргни… Амедей послушно заморгал. Героем он отродясь не был, а уж в такой ситуации вообще оказался первый раз в жизни и думал сейчас лишь о спасении родной шкуры. Деньги – что? Наживное. А вот жизнь… Кляп вытащили нарочито медленно и готовы были запихнуть его обратно в любой момент. – Это все или мы что-то еще не нашли? – Все, – всхлипнул Амедей. Он не лгал. Ничуть не лгал… Но на всякий случай пусть посидит в темнице Тавальена. Пока не спишутся с Эдмоном, не проверят все по описи… Луис собирался ранним утром отправить голубя к Эрико. Благо у купца, который приютил брата, хорошая голубятня, а Эрико и раньше вел с ним дела. Для голубей было привычным летать между городами. Так что мужчины сгрузили все вещи Амедея в несколько мешков, которые Массимо отнес в карету, потом Амедея подхватили под белы руки и препроводили туда же. Чтобы спустя час определить в одну из камер. Пусть посидит. Либо пару дней, либо пару лет… Луис не собирался освобождать Амедея. Пусть сидит, пока очередная проверка не приключится или пока заключенный кого-либо не заинтересует… хотя – кого? Кому там важно, что кричит узник? Невиновен? А тут виновных и не сажают! Это ж понятно, через одного неправедно осужденные и обиженные. И – нет. Совесть Луиса не мучила. Даже на огонек не заглядывала ни разу. Он сейчас делал все возможное, чтобы спасти остатки своей семьи. И если для этого надо кого-то ограбить, обидеть или посадить за решетку, колебаться не станет. * * * Наутро в Росталь улетел голубь. Еще через шесть дней прилетел ответ. Эдмон проглядел список украденного, понял, что его не обманывают, ответил, что вроде как все на месте, и просил на всякий случай подержать Амедея до его возвращения. Он-де отвезет Эрико в Рентар, заодно уточнит, все ли нашлось. И вернется за Луисом. Есть время? Время пока еще было. Луис написал, чтобы поторапливались, и принялся готовить свой побег. Кони, в том числе и несколько сменных, оружие, одежда – для себя и Массимо, который не собирался оставлять друга. Драгоценности, бумаги, шкатулка матери, несколько книг – то, что Луис не собирался оставлять Эттану Даверту. Письмо Лусии. Два письма. Одно из них – на красивой бумаге с водяными знаками, пустое и простенькое. Ни о чем. «Милая сестренка! Как у тебя дела? Как самочувствие? Все ли благополучно? Напиши, если тебе чего-нибудь захочется, я обязательно пришлю. Я очень по тебе скучаю. Я счастлив, что ты устроила свою жизнь, что скоро станешь мамой, но мне так грустно оттого, что ты далеко. Вчера я был в саду, помнишь, мы когда-то играли с тобой в рыцаря и принцессу? Мама тогда смеялась над нами, изображала злого дракона, а мы были так беззаботно счастливы… Искренне надеюсь, что ты счастлива и сейчас. И очень хочу приехать, обнять тебя, повидаться. Надеюсь, твои родные не будут против? К рождению малыша я постараюсь явиться в гости. Жду весточки. Твой брат Луис». Никогда Луис не играл с сестренкой в рыцаря и принцессу. Возраст уже был не тот. Но Вальера Тессани учила их обоих. В том числе и травам. Лусия знала больше о ядах. Луис же – о том, как написать письмо и спрятать его. Например, молоком. Или лимонным соком… Догадается ли Лусия прочитать? Должна догадаться, не дурочка. Второе письмо было намного проще и страшнее. «Милая сестричка. Знаю, нехорошо сейчас тебе это писать, но вынужден. Отец затеял игру, в которой может проиграть, может выиграть, но жертвами станем мы все. Родригу мертв. Чтобы спасти свою шкуру, мы с Эрико уезжаем. Куда – я и сам пока не знаю. Одно точно – тебя мы не бросим. Получится – приедем открыто, нет – найдем, как дать о себе знать. Постарайся иногда выбираться в город за покупками или хотя бы приглашать к себе торговцев почаще. Привяжи к себе Карстов – сейчас это твой щит. Невестку в обиду не дадут, если будешь частью семьи, ты должна справиться. На всякий случай ты можешь писать купцу Тиолору в Росталь. Он тоже не будет ничего знать, но письма передадут мне. Не пиши ничего прямо. Он торгует маританскими тканями, поэтому ты всегда можешь сделать заказ. Если напишешь о головных уборах и кружевах, я буду знать, что существует угроза твоей жизни. Если письмо будет содержать рассуждения о нарядах, буду знать, что угрозы нет, но приехать стоит. Без помощи я тебя не брошу, и мои люди будут рядом, но будь осторожна и сама. Будь умницей, Лу, мы обязательно встретимся, как только я улажу все дела. Любящий тебя брат, Луис Даверт.