Тира послушно протянула ладонь. Джейми поглядело оценивающим взглядом, вытянул руку отважной воительницы над тазиком, а в другую руку сунул ей кожаную скрутку толщиной в палец. – Это еще зачем? – Прикусить, – просто объяснил Джейми. – Больно будет. – Я и так справлюсь, – гордо заявила Тира. – А я принцессе нажалуюсь, – пригрозил лекарь, берясь за флакон из темного стекла. Тира вздернула нос, но скрутку в рот сунула. И тут же порадовалась этому, потому что началась пытка. Джейми принялся промывать рану, и было так больно, что взвыть хотелось. Челюсти невольно сжались, едва не перекусив кожаный сверток. – Ничего, сейчас все будет в порядке, – приговаривал мужчина, аккуратно вымывая из раны грязь и нитки. – Сейчас промоем, перевяжем заново, и все будет в порядке. Ишь, выдумала – да от твоей перевязки сюда все микробы Вирмы сбегутся… Тира скрипела зубами, намертво увязнув ими в коже, но терпела. И потом, когда рану прочистили, и когда полили на нее чем-то безумно едким, и когда перевязывали. И не плакала, кстати, хотя и тянуло. Но вытащить кожаную скрутку из зубов смогла не сразу. – С-спасибо. – Не за что. Пусть остальные воины тоже зайдут, что ли? Если увидите их, господин Эллейга. – З-зачем? – Потому что грязный нож, Грязная рана, воспаление, гниение… дальше продолжать? Дальше – было ни к чему, Тира поняла и так. – Спасибо. Сколько я должна… – Ни медяка, – просто ответил Джейми. – Мне король платит. Тира сморщила нос, но спорить не стала, поблагодарила и ушла. Через три дня состоится пир в честь тех, кто получил мечи. Надо будет поговорить с мамой. Что надеть, как пойти… да, и Ричард… Тира поняла, что краснеет. Ричард… Теперь она может все, в том числе и это. Для нее нет запретов. Правда ведь, может? Уэльстер, Кардин. – Ваше величество… Граф Дишан низко поклонился. Гардвейг взглянул без особого удовольствия. Да, не по-хорошему мил, а по-милу хорош, как говорят в простонародье. Хоть ты какой бриллиантовый будь, а все не Альтрес Лорт, вот беда-то! Уехал брат, и плохо, плохо без него, тоскливо, тяжко… давит что-то. Гардвейг бы и зеркалу не признался, на Альтрес всегда был рядом, всегда стоял за его спиной. А нет его – и ждешь удара невесть откуда. То ли чудится, то ли кажется, а вот… нехорошо на душе. Недобро. – Слушаю, граф? – Ваше величество, в трех дневных переходах от столицы объявилась банда Кривого Шатуна. Гардвейг нахмурился еще сильнее. Разбойники. Этот вечный бич любого государства. Будь ты хоть какой золотой (а Гардвейг и налоги повышал, и новые вводил, и с храмами конфликтовал), хоть какой весь разлюбезный, а на всех не угодишь. Обязательно найдутся сволочи, которые решат, что вне закона можно и побольше заработать. И пойдут. На большую дорогу, или в пираты, или… это чего хорошего сделать долго, а вот таких радостей – хоть заешься. Кривой Шатун трепал Гардвейгу нервы вот уже два года, и по мнению короля, давно напрашивался на колесование. Бывший солдат, говорили даже, чей-то бастард, собравший шайку малым не в пятьдесят человек, который, согласно народной молве брал у богатых и щедро раздавал бедным… как, щедро? Когда ты загреб с десяток горстей золота, даже десять кошелей медяков тебя не разорят, а крестьянину и то подспорье. Молва не врала,, просто не договаривала некоторых деталей. Шатун всегда нападал сам, одевался в медвежью шкуру, отчего бесились лошади и пугались люди, и действительно был крив на один глаз. Гардвейг подозревал, что его покрывает и помогает прятаться кто-то из аристократов, но банально не доходили руки. Когда тебе так плохо, что с постели – и то подняться иногда не можешь, когда плевать тебе на все государственные дела, лишь бы не помереть, а сводный брат, чего греха таить, просто захлебывается под грудой дел, твоих, Альдонай все побери, дел, свалившихся на него в самый неподходящий момент, тут уж не до мелких разбойников. И на границах нелады, и в море, и придворные воруют… эх, жизнь королевская тяжкая. Перевешать бы ворье, да с кем останешься? – Что эта тварь еще устроила? – Ограбление кареты. Баронессы Вейрен, ваше величество. Гардвейг нахмурился. Баронессу он хорошо помнил, когда-то она скрасила Льву Уэльстера несколько весьма запомнившихся месяцев. Да и расстались они по-хорошему, он как раз собрался в пятый раз жениться, и баронесса любезно отошла в сторону, чтобы не мешать королю. За что, кстати, получила более чем достаточно, но это ведь мелочи? Скупым по отношению к своим женщинам Гардвейг никогда не был. – Подробности? – В карете была баронесса, служанка и ее внук. Когда все началось, баронесса приказала служанке, как только отребье отвлечется, хватать ребенка и бежать, что есть мочи. Та так и поступила. – Баронесса? – Умерла, ваше величество. Граф не добавлял подробностей, но Гардвейг и сам отлично знал, что могут сделать ополоумевшшие от жажды крови мужики с хрупкой женщиной. Доводилось видеть. Лев Уэльстера скрипнул зубами. – Найти… – Ваше величество… – Пошли туда… какие у нас полки рядом со столицей? – Кирасирский, Конный и Панцирный, ваше величество. – Пошли туда Конный полк. Пусть хоть месяц все прочесывают, но эту тварь найти, и провезти. Лучше – живым, – приговорил Гардвейг. Граф Дишан склонил голову. Его величество всегда прав, как известно. А даже если и нет… Это Альтрес Лорт мигом возразил бы, что можно и письмо послать местным сеньорам, и пусть чистят свои земли, тем более, что они из всяко лучше знают. А граф Дишан с королем не спорил. Он прекрасно помнил, что он на этом месте временно. А раз так – нечего и жилы рвать, и с королем отношения портить. Вы всегда правы, ваше величество. Точка. Не прошло и суток, как Конный полк, под командованием маркиза Энера, выступил из ворот Кардина. Они отправлялись ловить банду Шатуна. Вирма, земли клана Хардринг. – Господин Эллейга? – Господин Торсвега, – так же вежливо ответила Тира. – Вы позволите? Ага. И не хотела бы, а выбора нет, придется позволить. Тира пожала плечами, мол, камушек не купленный, и Эльг Торсвег уселся рядом, словно так и надо было. Вытянул длинные ноги, расслабился… Тира смотрела на него без симпатии. Да, красивый, сильный, небось, не один десяток молодых дурочек по нему вздыхает… не она. Нет, не она. Даже наоборот, дорого бы дала Тира, чтобы никогда этого мужчину не видеть. Есть в нем что-то гадкое, опасное… – Я могу вас поздравить, господин Эллейга? – Можете, господин Торсвега. – Просто Эльг, мы ведь теперь равны? Тира удержала ехидное замечание, что Эллейг, хоть и крохотный, да целиком ее, а вот как там с Торсвегом будет, одному Олайву известно, и кивнула. – Благодарю за разрешение, господин. Своего разрешения звать ее по имени она не дала. И его разрешением не воспользовалась, отодвигая Эльга на некоторое расстояние. Мужчина понял это и помрачнел. Но виду не подал. – Что будете дальше делать?