Острая, тонкая, наконечник заточен так, что им можно перо на лету разрезать. — Барон Тарамар! Барон укомплектован по полной. Конечно, он разгоняется и скачет на меня. Я направляю коня чуть в сторону, ровным шагом, барон корректирует направление движения… Видеть эту груду мяса в металле, движущуюся на меня, не слишком приятно. Ровно за секунду до столкновения я трогаю коня в сторону, барон пролетает мимо, но сразу остановиться не может, а я, в последний момент наклонившись под копье, чиркаю кончиком сабли по подпруге! Ба-ра-ра-рах! Шум трибун полностью перекрывается грохотом от упавшего барона. Шлепается он душевно, весело, звонко… и не встает. А что? Между прочим, мне надо выбить человека из седла? Надо. Я и выбиваю. А как я это сделал — мои трудности. Еще мне копье ворочать не хватало, оно тяжелое и неудобное. Конечно, меня могут дисквалифицировать, но во-первых, мне все равно, выиграю я этот турнир или проиграю, а во-вторых, убрать меня могли бы, только если я нанесу рану лошади. Вот это считается непрофессиональным. А я по лошади даже не попал. Это же рыцарский конь, турнирный, в дорогой попоне… Тяжело ли перерезать подпругу так, чтобы не пострадала попона? Для кого-то да. А что мне? Я же полудемон… Вот и дальше будем оправдывать свое происхождение. Барон тяжело ворочается на песке, напоминая вытащенного на берег омара. Я спрыгиваю с лошади и приставляю к его горлу саблю. — Признаете себя побежденным? Барон хрипит что-то согласное. Трибуны вопят, но общая волна эмоций скорее выражает восторг, чем осуждение. — Апекс! — Рудольф воздвигается в ложе. — Ко мне! Нашел собачку… — Что случилось, дядюшка? — Алекс, так нельзя! Я наивно хлопаю глазами: — Как? — Твоя победа… — На языке у дядюшки явно вертится что-то вроде «подлой» или «бесчестной», но поди вякни. Тут же сплетники такие кренделя дорисуют… — Это просто против правил! — Дядюшка, но почему? Нигде не сказано о запрете моего оружия. Если бы барон остался на ногах, я не поленился бы с ним сразиться саблей… Но он ведь не встал! Рудольф чуть морщит нос: — И все равно это не слишком рыцарственно… — Дядюшка, так ведь и барон не возмутился, увидев, что ему достался противник без доспехов и боевого коня! Разве это по-рыцарски — сражаться с заведомо неравным противником? У дяди лицо вытягивается огурцом. Явно понял, что я могу сказать дальше — он ведь судья… Это он должен был меня остановить… — К тому же с моей болезнью я просто не выдержу прямого столкновения. — Я ухмыляюсь в тридцать зубов, и дядя смиряется: — Бой засчитывается! Победил его высочество Александр Леонард Раденор! И вот тут на трибунах заорали «УРРРАА!!!». Да так дружно, что у Абигейли мигом зубы заболели. А иначе чего она так кривится? Я посылаю ей нежную улыбку. Но вот гадюка… — Алекс, я обратила внимание, что у тебя до сих пор нет ленты твоей дамы… Ага. И не будет. Сначала лента, потом кольцо, а потом и помолвка? Нет уж… Крыска мгновенно получает по морде — и на все поле. — Ваше величество, единственная дама, в честь которой я сражаюсь, — это моя мать, ее высочество Мишель Кларисса Раденор. А потому… Я вытягиваю руку, чтобы все видели. На моем запястье повязана единственная траурная черная ленточка. К больным зубам явно прибавилась и больная печень. А что еще может дать такой нежно-зеленый цвет лица? Я кланяюсь и отправляюсь к своим. Меня ждут Томми и Рене. Ждут за пределами ристалища. Рыцарям запрещается смотреть на поединки, чтобы никто не знал, с насколько сильным противником сведет его судьба, а потому и моя выходка остается неизвестной остальным. Дальше все было грустно и печально. Для моих противников. — Барон Альтмор против его высочества… — Бой засчитывается! Победил его высочество Александр Леонард Раденор! — Граф Пфальт!.. — Бой засчитывается! Победил его высочество Александр Леонард Раденор! — Маркиз Эльтар!.. — Бой засчитывается! Победил его высочество Александр Леонард Раденор! А я что? Я хороший, я еще никого не покалечил. Проблемы возникли только с графом, который сначала заявил, что не станет сражаться с безоружным сопляком, а потом удачно сгруппировался после падения с коня и попробовал погонять меня по арене. Увы… У меня не было желания затягивать бой. А потому я сбиваю с него шлем, ударив по креплениям, а вторым, оказавшись у него за спиной, чуть царапаю мужчину по уху. И кровь пущена, и все условия соблюдены, и противник жив. Граф сначала не понимает, в чем дело, а потом хлопает меня по плечу. Да так, что едва в арену не вколачивает: — Приглашаю выпить со мной после турнира! — Благодарю! И принимаю! Почему бы нет? Графу уже за сорок, а он все еще на турнирах… мог он помнить деда? Вполне. А мне нужны свои люди. Очень нужны. Одним словом — я продвигаюсь по турнирной таблице. А с другой ее стороны так же неумолимо продвигается второе высочество. А то ж! Мы не полная провинция, у Рика все новости из столицы были — и я отлично знал, что последние пять лет турниры выигрывает только мой двоюродный братик… Померяемся силами? Все к тому и шло. И наконец… — Его высочество Александр Леонард Раденор против его высочества Андрэ Александра Раденора! Я усмехаюсь, глядя на братца. М-да… сейчас бы его и прибить, да нельзя. Рано, слишком рано… И нельзя, чтобы его кровь была на моих руках, надо сначала хотя бы перчатки надеть. Тем временем… — Брат, я не могу сражаться с тобой, пока ты в таком виде! — Извини, брат, — ну раз уж ты сам напросился, — но по известным тебе причинам доспехи не для меня. — Тогда я предлагаю тебе сражение на мечах! Я только скрипнул зубами. — Верхом? — Сначала верхом, потом, если кто-то из нас будет спешен, — на земле, до первой крови. Ясненько. Кто-то донес принцу про мой метод битвы — и Андрэ решил не валяться на земле лишний раз. Только вот не поможет ему эта хитрость. Ни разика. — Я принимаю твое предложение, брат! Абигейль кривится, но куда деваться. Да, вот именно так! Брат! И поди докажи обратное! Теперь, если со мной что-то случится на турнире, — Андрэ век не отмыться от клейма братоубийцы. Только он об этом не думает, ему хочется победить. И его высочество бесстрашно скачет в центр арены. Я направляю коня туда же, Андрэ увеличивает скорость, направляясь ко мне, заносит меч… Щас! Буду я с тобой драться верхом, жди… Это у рыцарей седла специальные, с высокой передней лукой, а у меня простенькое, чуть ли не попона на конской спине… Когда Андрэ проносится мимо, я просто свешиваюсь с седла, оказавшись на боку лошади — и чиркаю ножом по его подпруге. Потом выпрямляюсь и скачу дальше. Грохот за спиной свидетельствует о том, что моя затея удалась. Его высочество упал на песок и теперь сильно напоминает вареного рака. К сожалению, упал он на живот, так что смог, загребая песок всеми шарнирами, самостоятельно подняться и теперь ждет меня, Я спрыгиваю с лошади, отпускаю коня, хлопнув его по крупу, — и направляюсь к его высочеству. Что удивляться — Андрэ попер на меня тараном. Просто, прямолинейно и грубовато. Анри мне бы за такое уши выдрал. Естественно, я уклоняюсь — и Андрэ минут десять гоняется за мной по всей арене. Но это, простите, килограммов двадцать — а то и тридцать — металлолома. Когда это прет лошадь — одно дело, а вот когда ты сам, на своих ногах… Уже через десять минут братец дышит так, что слышно на весь стадион. Я же издеваюсь от души. Верчусь вокруг братца, притворяясь, будто я едва уворачиваюсь от его ударов. Оказавшись за его спиной, то раскланиваюсь, то посылаю воздушные поцелуи, то примеряюсь отвесить пинка… Естественно, простым людям спектакль понравился — и трибуны начали очень быстро орать «Алекс!!!». Андрэ все больше и больше нервничает — и когда он сам срывает шлем и откидывает его в сторону, я понимаю, что время пришло. В очередной раз уворачиваюсь от его меча и ловко царапаю братца по щеке. Потекла кровь. Андрэ останавливается, не веря своим глазам. Я ехидно улыбаюсь: