Но если она была магической природы… А мы с Корсом несем в себе кровь магов. Может ли это стать заслоном? Активную кровь, не активную, не важно. Но достаточно сильную. А может, и у Корса она активна, просто мы пока не поняли, в чем это выражается? Мысли совершенно не мешают мне дойти до двери, на которой золотом нарисована пчела, и потянуть за ручку. Золото везде. На дверных ручках, на лепнине потолка, на кайме штор… Общее впечатление – пышная безвкусица. И на полу, вповалку, где застиг их сон, свернулись люди. Самые обычные, кто-то помоложе, кто-то постарше… у двоих – ливреи. В тех же цветах, что и герб на карете. Черно-белый. Черного больше, белого меньше, чуть-чуть серебра, выглядит достаточно мрачно, да и Темный с ними. Пусть спят. А я поднимаюсь на второй этаж. В «Зеленой пчеле» лестница переходит в длинный коридор со множеством дверей, на которых нарисованы номера комнат, здесь не так. Я поднимаюсь и оказываюсь в небольшой квадратной комнате. Из нее – четыре двери. Всего четыре номера? Да, похоже. Но для благородной публики и намного дороже. Я вымотана так, что не могу определить, где находятся люди. Впрочем, моего дара и не требуется. Не заперта только дверь с цифрой «1». Остальные все закрыты. А первую дверь я толкаю, и она поддается без всякого скрипа. – Кто? – слышится голос из дальней комнаты. Слабый, болезненный, даже не видя человека, можно сказать, что ему плохо. Я смотрю на Корса. Нет, брата я здесь не оставлю. Ни за что! Корс идет со мной! Медленно, держась за руки, мы идем по коридорчику, быстро проходим его. Гостиная, в убранство которой я даже не вглядываюсь, комната служанки – и спальня. Красивая, уютная, отделанная в розоватых и бежевых тонах. Большая кровать под балдахином, резной столик с золочеными ножками… В кровати лежит женщина. Подушки скрывают ее, видно только пряди волос, разбросанных по покрывалу. Яркие, словно огненные блики. – Кто здесь? Голос ей повинуется плохо. Я подхожу ближе, вглядываюсь в тонкое лицо. – Шанна Каран, госпожа. Женщина прищуривается. Ей явно больно, из-под век катятся слезы. Болезнь не пощадила ее. Язвы расползлись уже на лицо, уродуя щеки, превращая рот в чудовищную маску. – Где моя служанка? Мерта здесь? – Не знаю, госпожа. Я ее не видела. Комната служанки пуста. Женщина злобно ухмыляется: – Значит, все же она. Вот дрянь… Корс дергает меня за руку: – Шань… посмотри на нее. Смотрю. Больной человек, который доживает последние часы. И что? – Вы похожи. Мы? Вот ведь бред! Вглядываюсь в женщину. И понимаю, что Корс – прав? Со стороны мы можем показаться сестрами. У нас разный оттенок волос, у меня темный огонь, у нее скорее красное дерево, на несколько тонов темнее, но мы обе рыжие, у нее глаза темно-карие, у меня золотисто-карие, она старше – но и только. Мы действительно схожи. Надеюсь, графиня – а я уже не сомневалась в этом – не слышала Корса. Нет, кажется, и впрямь не слышит. Потеряла сознание? Бредит… – Зря, все зря… подонок… И что тут сделаешь? Я шла в надежде получить помощь. От этой женщины я ее не получу, скорее, ей понадобится помощь и защита… а ведь верно? Ей нужна служанка? Ей нужно помочь? Вот и отлично. Надо напоить несчастную, обтереть холодной водой, и вообще – здесь безопаснее. Здесь и останемся. А внушить слугам, что я и есть та самая, как там ее… Мерта? Это я смогу. Только чуток восстановлюсь – и запросто. Мой план нравится Корсу. Он уже залез с ногами в кресло и жует яблоко из вазы с фруктами. Пусть грызет, ему полезно. И я яблочко съем. Спелое, красное… Хорошо быть графиней. Глава 7 Уже через пару часов я готова была взять свои слова обратно. Болезнь не пощадила женщину. Наоборот, она пожирала красавицу с такой силой, что становилось даже страшно. Язвы расползались по лицу графини, по рукам, по груди, причиняя чудовищную боль. По счастью, в комнате нашлась настойка дурмана, которую я и спаивала несчастной по капле. А еще ежечасно щупала уши, что у себя, что у Корса. Язвочек не было. Когда я в шестой раз ощупала уши у брата, тот взбунтовался: – Шанька, прекрати! Сколько можно? – Сколько нужно, – отрезала я. Люди внизу пока еще спали. Хорошо я их накрыла, увесисто. Может, и сутки проспят, ну и Темный с ними. Воды я и сама могу принести, какая-никакая пища есть, а остальное – перебьемся. Ворота мы закрыли, да и не ломился никто сюда. Всем хватило «Зеленой пчелы» и улицы с уснувшими. И было этих всех не так много. Болезнь развивалась стремительно. Если с утра ты еще мог буянить, то к вечеру вряд ли удержался бы на ногах. Слабость, тошнота, боли, язвы… – Странно это. Все болеют, а я нормально. И ты. Я покачала головой: – Ничего странного. Мы с тобой худо ли, бедно, но маги. Вот и не заболели. Корс задумался. Братик у меня далеко не дурак, хоть и не часто это показывает. – Я – не маг. Думаешь, просто пока кровь не проявилась? – Ты же слышал мамин рассказ. Женщины в роду были магами. А мужчины – нет, но у ее сестры дар был, у нее самой дар… может, и у тебя есть. Вот как мамин. Она ведь живет нормально среди людей, не жалуется. – А ты сейчас? – И я не жалуюсь. – Ты пока походишь без браслета? Сила постепенно накапливалась, но браслет я решила не надевать. На улице опять кто-то шумел, случись что – может не оказаться времени, чтобы его снять. Пара секунд может стоить нам с братом жизни или смерти. Всего лишь пара секунд.