Староста мечтательно поглядел на хворостину. Может, еще не поздно воспитывать-то? Родных чадушек? Авось, чего и дойдет? * * * Я спала. Вопреки всем рассказам, у меня все было в порядке. Кошмары не снились, мертвецы во сне не приходили. Куда им, бедолажным? Мама потрясла меня за плечо. – Шани, проснись. Утро? Уже? Я перевела взгляд за окно. Темнота… ночь. Что случилось? – Староста приехал. С сыном и мельником. Респеном. Я вздрогнула. – И? Мам? – Мы с ними поговорим. А ты… – Мама потупила глаза, а потом как в омут бросилась. – Поговори с Михом. Можешь сказать ему, что мы тебя ненадолго в город отсылаем. Но к семнадцати вернешься. Или еще как… сама подумай. Я посмотрела маме прямо в глаза. – Спасибо. Мы обе понимали – не вернусь. Но вот дала нам с Михом судьба последнюю встречу, и это уже счастье. Я не выброшу его в колодец. Хоть раз, хоть одна встреча, но пусть у нас будет! Хоть попрощаться, погреться у его тепла. Я знаю, это нехорошо, но я потом уйду. Отпущу Миха в другую жизнь, и он будет спокоен и счастлив, а у меня… пусть у меня хоть воспоминания останутся! Мама взъерошила мне волосы. – Про Риану и ее братьев ты ничего не знаешь. Не были, не приходили. Поняла? Я кивнула. Все я поняла. Спасибо, мама… И принялась спешно одеваться. – А Корс? – Спит. * * * Кажется, я себя немного переоценила. Ноги пока еще подкашивались. Слабость такая, дурная, словно после болезни. Тошнотная, гадкая… Но к Миху я слетала птицей. И повисла на шее. Последний раз. Впитать в себя тепло, уют, последний раз поглядеть в его глаза, ощутить золотистое сияние его любви… Эгоистично? И пусть! Я ведь тоже его люблю. Ночные гости посмотрели неласково, но я уже вылетела во двор. – Мих! – Шани! И это золотистое сияние ласкового солнышка… Шелковистое, ласковое, пронизывающее весь мир, и меня в том числе. Не такое, как моя сила. Не холодное, словно лед, а теплое, уютное, нежное… Несколько минут мы просто молчали. Потом я заговорила первой. – Мих… отец меня к тетке отсылает. – Что?! Для парня это стало ударом. Я видела. Золото продернулось красными нитями боли. Помутнело, дрогнуло стеклом… – Сказал – на зиму. – Но ты же вернешься? – Я тебя тоже люблю. Соврать впрямую я так и не смогла, но Мих понял мои слова по-своему. И привлек меня к себе. – Шани… жить без тебя не смогу. Сможешь, родной мой. И я смогу. У нас просто нет выбора. – Мы еще будем счастливы. Я знаю… Я не лгала. У Миха есть шанс стать счастливым – без меня. А у меня… даже если его нет – это не значит, что я сдамся. – Отец говорит, что если я тут останусь, мы что-то да утворим. Мих потупился. Ну… разве нет? Я уже натворила, только не совсем то, о чем думал парень. Он-то мечтал о сеновале, а у меня получилось совсем иное. Ледяная вода, которая утянула Риану, горячая кровь, которая пролилась на землю… Да, я виновата. Но не я начала это первой. – Шани… Никуда тебя не хочу отпускать. И прозвучало это как приговор. Может, и не хочет. Но отпустит, и послушается старших, и… Мих, ах, такой Мих… Добрый, послушный, ласковый… Я коснулась его щеки ладонью, вглядываясь в серьезные глаза. В последний раз. И вдруг ожгло, словно хворостиной. Зло так и плеснуло по округе, надрывное, черное, с красными прожилками боли… – Ради этой дряни ты мою дочку оттолкнул? Тут и догадываться не пришлось. Мельник. Респен. Я медленно обернулась. Он стоял на крыльце, смотрел на нас и аж весь плескал по округе злостью и болью. Так и хотелось закрыться, отшатнуться… Не дождешься! За его спиной виднелись фигуры родителей. И они ждали… Я точно знала, это был первый урок. Сумею я сейчас сдержаться? Справлюсь? Разрешу ситуацию если и не миром, то хоть без применения силы? Значит, меня можно считать взрослой. Я вскинула голову: – Я вам не дрянь! А сердцу не прикажешь! Не все на деньги меряется! Ничего, вы еще кого другого своей дочке купите! Мельник аж зашелся в черноте. – Ты, б…