– Пап, мам, а можно избавиться от этого дара? Родители переглядываются. – Можно перегореть. – Мама не врала никогда и сейчас врать не станет. – Если слишком сильно выплеснуть дар… я точно не знаю. Вроде бы можно. Только тебя это не спасет. – Почему? – А дети? Я прикусила язык. Действительно, дар уже есть, он никуда не денется, а дети, мои дети, так же могут нести его. И чтобы защитить их – и себя, лучше уж обладать даром, а не выжигать его. Что-то подсказывает мне, что желающие использовать меня всегда найдутся. А не меня, так детей… И так плохо, и этак… – Интересно, а для меня вообще возможно счастье? Кажется, ответ я уже знаю… Мама улыбается. – Счастье, Шани, возможно для всех. Рано или поздно, так или иначе… Почему-то сейчас меня эти слова не утешают. Но мама ведь счастлива? И бабушка тоже была… Что ж, буду собираться. Завтра, с утра. А сейчас – поспать бы… Деревня Большие Щепки Когда к старосте в дверь заколотили, Брох Лемерт как раз подносил ко рту кружку с элем. Рука дернулась, эль полился на штаны. – Темный в лес! Сам староста, конечно, дверь открывать не побежал, не по чину. Младший сынок открыл и увидел на пороге мельника – Дерка Респена. Встрепанного, запыхавшегося, измученного – и с совершенно отчаянными глазами. Мужчина буквально вломился в дом, едва не снеся по дороге Милаву, и почти упал на лавку рядом с Брохом. – Брох! Выручай!!! Тут уж и староста понял, что дело нешуточное. И впихнул в руки мельника кружку с элем. – Пей! А то хрипишь, что умирающий! – Детки мои! Детки пропали. У Милавы, которая как раз хотела обновить кувшин с элем, руки разжались. Хорошо, в них пустой кувшин был, но черепки собирать все одно пришлось! Дерк в один глоток осушил кружку и принялся рассказывать старосте о своей беде. Это – деревня. Бездельников здесь не водится, равно как и лентяев. И та же Риана с утра до вечера крутилась по дому, то помогая матери с младшими, то со скотиной… А старшие сыновья помогали на мельнице. Все было как всегда… вот только утром ни Рианы, ни сыновей – двух старших, Шерка и Борка – в доме не оказалось. Нигде их не было. Сначала Дерк даже не встревожился. Бывало и такое, мальчишки были дружны и по бабам порой вдвоем ходили. Приглядели кого, да и пригрелись под боком. Мельник точно знал – случалось такое. Риана? Сестрицу они любили, да и Риана старших братьев выделяла, таскалась за ними хвостом, а то и сбегать предупредить могла, если что. Бывало. Дело житейское, дело обыденное. Дерк прождал детей до девяти утра – и встревожился уже всерьез. Побежал по деревне, расспрашивать, что и как, но никто не видел его детей. Послал еще одного сына в соседнюю деревеньку, хоть и далеко, поехал по лесным хуторам… Никто ничего не знал. К Броху он приехал уже напоследок. Поднимать народ. Староста задумался. Только вот не был бы он старостой, если б в своем доме беду не заметил. Милава, которую обычно было из-за стола не выгнать, в этот раз держалась подальше. Гремела чем-то у печи… – Жена, поди-ка к нам? – ласково окликнул старостиху Брох. Милава не торопилась. Пришлось еще раз позвать, и только тогда дородная женщина явилась пред светлые мужские очи. Стояла, а руки-то передник теребили… кому как, а Брох сразу понял, что совесть у жены нечиста. – Что знаешь, мать? Выкладывай давай… Не только Брох хорошо знал свою жену. Милава тоже понимала, когда лучше не вилять, а то ведь приложит так приложит… – Не знаю я… – Но? – Риша ко мне подходила недавно, – честно призналась женщина. – Они ведь с Михом с детства вместе, и для нее ударом было… – Короче! – рыкнул Брох, уже догадываясь. – Ну, сказала я ей про эту стерву! И что? Должна была девочка узнать, что и как, должна! Объяснять, о какой стерве речь идет, не понадобилось. Мужчины примерно догадывались. Брох переглянулся с Дерком. – Ты своих детей лучше знаешь. Могли они… помочь сестре? Разобраться с проблемой? Дерк схватился за бороду, пропустил ее через кулак, словно оторвать хотел с куском челюсти. – Ох… могли. – Тогда… к Шему надо идти. Мужчины переглянулись. Дело было вечером… до домика лесника идти даже днем – часа три, а уж ночью – вдвое. Стемнеет скоро… – Я сам съезжу, – решил Дерк. Брох вздохнул. – Сейчас Миху скажу. Втроем поедем. Все ж мельник в деревне – человек не последний. Не стоит с ним ссориться, а то, может, и породнятся еще? Лесник-то человек неглупый… много воды за два года утекло бы. И почему это соплячье никогда взрослых не слушает? Или… Мих отправился седлать коней, телегу решили не брать, Дерк пошел помогать ему, а Брох таки поймал жену за косу. – Точно? Учти, что узнаю – месяц не встанешь, стерва! Милава прищурилась: – Я что сказала, то и сказала. А взгляды… да, плохой взгляд был у Ришки, так что ж удивляться? Переживает девчонка. Брох кивнул. Да… худшие его опасения подтверждались. Лес, лесник, трое сопляков, которые на его дочь руку подняли… тут можно и концов не найти. Знал староста про разбойников, которых Шем положил в рядок, да и браконьерам от него доставалось. Опасный он человек. А искать все равно придется. Что еще хуже: лесник – это не просто так себе мужик с хутора. Это – человек барона. Личный. Облеченный доверием. И поднять на него руку – это барону прямое оскорбление. За такое и вся деревня пострадать может. Если Рианка с братьями и правда чего натворила… Закон прост. Поднял ты руку – ну так и получи. Женихов уводить не запрещено, отродясь девки таким баловались. И за косы друг друга драть – тоже. Побеги Рианка одна с лесничьей дочкой ругаться, ей бы с рук сошло. Но если она братьев попросила… Тут лесник в своем праве. Мог головы всем троим открутить, и никто слова не скажет. А Дерк за детей рогом упрется. Опять деревне убыток… вот как поступить? Что ж это соплячье взрослых-то никогда не слушает?