Может, утопиться? Здесь и сейчас, поставить точку… всем будет легче! Маме с папой не придется бегать, Корс сможет вырасти и выбрать себе девушку в деревне, трей… Трей Сирант. Вот кто виноват во всем! Я прищурилась. Ну, погоди ж ты, тварь! Доберусь я до тебя! Рано или поздно, так или иначе… ты хотел мага разума? Ты его получишь! И подавишься! Клянусь! День все еще серый, и жизнь тоже, но после этого обещания на душе становится немного легче. Папе с мамой я не скажу, но когда-нибудь… так или иначе… Я доберусь до Тиртана. И мы за все поквитаемся! Надо бы поговорить с Михом. Родители правы, нам надо расстаться, но что сказать? Что придумать? Пойти, проверить наше дерево? Просто по привычке? Хм-м… И что это такое? Клочок бумаги. Три черточки и точка на одной из них. Мих будет ждать меня здесь? Через три дня, на нашем месте? Что ж. Вот и поговорим. Интересно, хватит ли мне этого времени, чтобы придумать какие-то слова? Доводы? А может, сказать ему про мамину сестру? Про смерть при родах, про мою возможную смерть? Подействует ли? Надо подумать. Надо очень серьезно над этим подумать. * * * В этот раз первой на берег пришла я. Вот честно – о чем говорить с Михом, я по-прежнему не знала, но расстаться с ним собиралась. Родители это поняли и отпустили меня без споров. А что от них толку? Что они поменяют? Мы уже обговорили все это с мамой, потом она поговорила с отцом… Да. Я расстаюсь и с Михом, и со своей мечтой о счастье, и с любовью… Больно? Еще не так заболит, я знаю. Только иначе все равно нельзя. Просто – нельзя. Мих, Мих… Родной и любимый, недоступный и такой близкий, только руку протяни – и сожги ее себе по локоть. Нельзя. Пальцы привычным жестом нащупали браслет. Серебро давно уже не холодит кожу. Я слишком к нему привыкла, даже не замечаю. – И кто это у нас такой? Айшет Ланат? Резкий язвительный голос бьет по ушам, ввинчивается в мозг. Я поворачиваюсь и оказываюсь нос к носу с черноволосой девицей. Она выше меня, смуглая, с черными волосами и карими глазами, худая, как жердь, наверное, даже симпатичная. Иногда. Когда не кривит так лицо. И не смотрит на человека так, словно перед ней кучка навоза. С таким отвращением, гневом, ненавистью… это как озарение. И от нее во все стороны хлещет алый гнев с проблесками черноты. А сейчас еще и ядовитой желтизны зависти. Но ненависти там больше, намного больше, она просто обжигает, как брошенный в лицо горящий уголь. И так легко догадаться, кто передо мной, так просто. Даже если бы не хлестала она ненавистью и болью во все стороны. Вот ведь… Она его тоже любит. И ненавидит меня за то, что я решила его отпустить. Какая горькая ирония. – Риана Респен? – Да! И на моих руках смыкаются цепкие пальцы. Я верчу головой. Двое парней, один постарше, второй помоложе… молодые мужики уже, не парни, лет двадцать пять – двадцать семь. Братья, что ли? Похоже на то… Те же черные волосы, те же злые глаза и длинные носы. А вот чувства другие. Презрение, злость – не так много, похоть, решимость… это у них на двоих. Им не за что меня ненавидеть, только за сестру. Ее и любят, за нее и мстят. За ее обиду и слезы. Что им от меня надо? Побить? Изнасиловать? Убить? Или все сразу? Судя по смеси чувств, так и будет, и совесть их потом не замучает. Наоборот, еще и гордиться будут, вспоминать за пивом… В груди медленно закипает злость. Надолго в неведении меня не оставляют. Риана прищуривается. – Сейчас ты сдохнешь, сука! – За что? – Ответ я предполагаю, но хотелось бы знать точно. – За Миха!!! Он мой, и всегда был мой! А потом ты приперлась… не будешь зариться на чужое! Вообще не будешь! Гадина!!! Риане явно хочется выговориться, она прохаживается по берегу, но недалеко, слишком уж она зла. – Ненавижу тебя!!! Сразу поняла, что у него другая есть, думала, переспит и успокоится, а он… он сказал, что все кончено, и ушел! Меня на всю деревню опозорил! Все ты, тварь! Хорошо, тетка Милава сказала, где искать… – Хватит, сестренка. Времени мало, – вмешивается один из парней. – Уходи. А мы ее сейчас придушим, а потом в реку скинем, словно оскользнулась, упала, головой ударилась, да и захлебнулась. Никто и не поймет! Я хотела умереть? Я передумала. Больше всего на свете, здесь и сейчас, я хотела ЖИТЬ!!! И меня могут убить, просто потому, что деревенская дура приревновала? Могут… Страшно… Так страшно, как никогда не было. И что-то вспыхивает озарением! Словно накатывает что-то, и становится холодно, так холодно… Риана делает шаг назад. Я вскрикиваю, нарочито умоляюще: – Подожди! Она оборачивается со злорадной усмешкой на тонких губах. – Что?! Страшно? Я качаю головой: – Может, я сама расстанусь с Михом? Скажу ему, что не люблю, верну браслет… – БРАСЛЕТ?! В Риолоне носят брачные браслеты. Риана подскакивает ко мне. – Какой?! Вы что… Я чуть дергаю плечом, намекая, что показать не могу. Мужики переглядываются, но что страшного в браслете? Что может им сделать девчонка? Ладно уж, пусть ее… на пару минут! Риана стаскивает с меня браслет. – Стерва! Вы что – женаты?! КАК?! Но я уже почти ее не слушаю. Потому что накатывает шторм. * * *