Печь, стол, люк в подпол. Дверь в комнату. Не слишком большую, Яна заглянула. С топчаном, комодом и сундуком. Инструменты, похоже, хранились или в подполе, или еще где… Два окна глядели в стену, так что даже в самые солнечные дни здесь будет грустно и пасмурно. Но в комнату девушка не полезла, уселась за столом, ждать. Дворник себя ждать не заставил, вернулся и плюхнул на стол пакет с продуктами. Горлышко бутылки, стыдливо выглядывающее из свертка, Яна вежливо не заметила. – Как вас зовут, жом? – Трофим я, жама. – А по батюшке? – Игнатьевич. Яна протянула руку. – Яна Петровна. Можно просто Яна. Рада знакомству, Трофим Игнатьевич. Дворник метнулся взглядом по сторонам, подумал – и предложил универсальное: – За знакомство? * * * Через четыре часа Яна отвалилась к стене с чувством выполненного долга. Трофим уснул, уговорив «четвертушку», а потом и еще одну, а она попивала чаек, отдыхала. Она-то поила щель в полу комнаты. Давно научилась, не пить же невнятное пойло? И бегать никуда не надо, и искать, и прыгать… Вдова Лебедева отправилась к родителям. И сына с собой взяла. Куда? Да говорила, что у нее имение есть. У ее родителей… Куда? Вроде как под Синедольском. Городок такой, понятно, гор там отродясь не было, но назвали же! Туда, кажись, на поезде пару дней ехать надо. Или конями… Яна вздохнула. Поезд, лошади… Поезд – это хорошо, но сейчас они почти не ходят. Лошади? Не ее это! Не ее! Даже если допустить, что она купит лошадь, справится с ней – это возможно, все же на кордоне росла и верхом ездила несколько раз. На машине чаще, но и на лошади верхом случалось несколько раз. Но лошадь же! Животное! Которое надо кормить, за которым надо ухаживать, которое надо еще и охранять – и в чем ехать? Верхом? В телеге? В пролетке? А она проедет? В России не дороги, а направления? Так в Русине тоже направлений хватает! Как направят… Пешком идти? Яна почесала кончик носа. Ей бы хорошую вещь… велосипед! Смех смехом, а штука-то замечательная! Выдержит любые нагрузки, зависит только от сил наездника, пройдет и по дорогам, и по бездорожью… и ездить Яна умела. А где бы можно разжиться сей полезной в хозяйстве новинкой? Большой плюс: овса ему не надо, ржать не будет, кормить-чистить тоже ни к чему, и меняться может. То есть или всадник на велике, или велик на всаднике – отец им в лесничестве тоже пользовался. Удобно, по лесным дорогам-то! Яна прикинула хвост к носу. Ей бы разжиться велосипедом. Машиной – лучше, но под нее топливо нужно, опять же приметно. Это она от Зараево до Ирольска доползла, и то все скляла. А тут центр Русины, тут еще веселее будет… Отловят и покритикуют. И машина едет только по дорогам. А велосипед – и по тропинкам, и по проселкам, и по полям, и куда ноги вывезут. И на поезд его погрузить можно, и в машину… Лучше бы поезд, но на вокзал не хотелось. Поезда освобожденцами проверяются, а плодить трупы в стиле американского вестерна Яне совсем не хотелось. Не удержится ведь, прибьет особо ретивых. Итак… Проспится Трофим – выясним, где можно разжиться полезным девайсом. А пока можно и самой чуток подремать. Только револьвер поближе положить, к руке. Так оно надежнее… Свободные герцогства – Сколько? Торговаться Нини раньше не приходилось, но тут! Возмущение девушки было настолько велико, что прорвалось наружу. А там и поздно стало. Пожилой мастер поднял брови, глядя на нее с возмущением. – Вас не устраивает моя цена, тора? – За этот перстень? Конечно, нет! Вы нолик прибавить забыли! – Нолик!? Да помилуйте мою седую голову! Камень мутной воды… – Что!? Ну-ка, дайте сюда свое стекло… где вы видите муть?! НУ?! – И вот, похоже, трещина… – Да вы, любезнейший, лупу свою проверьте! А не мой камень! Ну-ка, поглядим… я так и знала! Стекло паршивое. И волосок… – Ну… ладно! Но размер камня… – Размер? Ну-ка, выскажитесь мне про размер или огранку? Думаете, я не знаю, кто его гранил и сколько это стоит? Это вам не кабошон, камень полностью симметричный, рундист чистый, калетта цела! Цветовая зональность ровная! Смотрите, как свет ложится при преломлении! Ни одного окна вы не обнаружите! И не надо мне рассказывать про полосы![5] Ювелир поежился. – Тора, вы… – Я знаю, о чем говорю! Вы мне еще про ребра расскажите и сколы поищите! – Ну… ладно! Вот моя цена! Нини топнула ножкой. Лежащий рядом пес поднял уши, но, увидев, что хозяйка вне опасности и сама кого хочешь загрызет, успокоился. Положил голову обратно на лапы. Собака в банке? Выгодного клиента туда и с крокодилом пропустят! – Я же сказала – прибавьте нолик! И так вы заработаете! Не три цены, но половинку вы возьмете. И оправу не забывайте, за такую цену вы ее практически даром получаете! – Да что там той оправы? – Ну если для вас несколько грамм золота не ценны, можете мне оставить, – парировала Нини, которая продавала перстень с бриллиантом. Тот случай, когда камень хороший, а сам перстень особой художественной ценности не имеет. Памятной – тоже. Мало ли что в сокровищнице обнаружится… – Вы, тора, хорошо разбираетесь, – заворчал ювелир, который не собирался выпускать из рук отлично ограненный бриллиант весом чуть ли не сорок карат. Прозрачный, конечно, и не слишком уникальный, но чистой воды, без проблем с огранкой и прочим… если его в хорошее изделие вставить, тут и две запрошенных девчонкой цены возьмешь. Но как не поупираться? Как не попробовать продавить соплячку? – Еще откуда у вас такой камешек, тора? – От родителей, – парировала Нини, нимало не смущаясь. А что? Даже если ее опознают… и? В свободе она потеряет, а в деньгах еще и приобретет! – Хорошо, – скрипнул, сдаваясь, ювелир. – Деньги… – Мы в банке, так что деньги можно сразу поместить в мою ячейку, – парировала Нини. – Банк будет гарантом нашей сделки.