– Почитай, треть села. Любой зажиточный хозяин подойдет… Тор Изюмский едва за голову не схватился. Это ж как! Если эта шваль на усадьбу налетит – он отобьется. А на села? На его людей? Его крестьян? В каждом селе охрану ставить? Армию иметь надобно! И то не поможет… а если по паре человек – тоже не поможет. Перебьют… Но и людей без защиты оставлять нельзя. Крестьяне его кормят, не будет хлеба, так и он зубы на полку положит. Что же делать, что делать?! Яна, Звенигород – Б…!!! Что может быть хуже? Стоять перед закрытым домом – и не знать, куда все подевались? Вообще – куда угодно. Если у Илюшкиной сестрички ума хоть на капельку больше, чем у диванной подушки, она уедет из столицы. Яна бы уехала. Если ума будет больше, чем у козы, – уедет за границу, на всякий случай прихватив ценности. Меньше? Хм… а куда бы рванулась коза? В хлев? Вряд ли. Когда горит дом, животные не бегут в огонь. Но то животные, они умные. А что сделает Ирина-как-ее-там? Яна вздохнула. Что угодно. Предсказать действия человека, о котором ты ничего не знаешь, – невозможно. Метаться – глупо. Выход? Найти того, кто знает ответ. И девушка еще раз пнула дверь. Закрыто и никого нет. Какие есть варианты? Пойти расспрашивать по соседям. Только не в таком виде, сейчас ей и двери-то не откроют. Где тут можно остановиться и привести себя в порядок? Глава 2. Как запоздалая месть летнему буйству трав Работают ли гостиницы во время революции? Да как вам сказать… Если где господа есть, там и халдеи будут. Другой вопрос, что живущим в гостинице стоит опасаться визита Комитетов Освобождения. А вот они как раз Яне были без надобности. Ей вообще в Звенигороде задерживаться… Ни к чему. Но надо бы хоть переодеться где, да и попробовать поспрашивать. Лебедева, говорите? Ирина Ивановна? Вдова с ребенком… Яна огляделась по сторонам. А почему бы не попробовать? Улица здесь не то чтобы очень парадная, вымощена даже не камнем – досками. Брусчатая мостовая. Но выметенная. А значит – что? Где подметают, там и дворники есть. А коли есть дворники, будет и информация. Как вызвать дворника? Эм-м-м… в этом веке – непонятно. А так они на мусор реагируют! Яна точно знала. Вот сидишь в институте на подоконнике, грызешь мороженое, а потом доела – и куда бы бумажку деть? Так вот, стоит попробовать бросить ее на пол, как тут же из полной пустоты (куда там джиннам из арабских сказок?!) возникает уборщица в синем халате. И ты слышишь про себя много всего лестного. А вот чем бы тут насвинячить? Яна подумала, потом вытащила из сумки бутерброд, припасенный еще с поезда, – и огляделась, выискивая местечко почище. Сейчас перекушу, а бумагу, в которую бутерброд был завернут… – Энто ишшо че такое?! А ну брысь отседова! Местный дворник был еще круче институтской уборщицы тети Симы. Он появлялся не в момент и не после совершения тяжкого преступления насвинячивания. Он явился еще ДО оного. В претензии Яна не была. И о презумпции невиновности не заикнулась. Вместо этого уважительно склонила голову. – День добрый, уважаемый жом. – Ну… добрый. – Скажите, пожалуйста, вы здесь убираете? Вежливость – первое оружие. Любого разумного. Дворника оно тоже притормозило, как медведя – рогатина. – Ну… энто… я, да. А шо? – Чисто тут у вас. Везде разруха, развал, а у вас хорошо, чисто, выметено все, как языком вылизано. Вот и хотела присесть перекусить. С утра во рту росинки маковой не было. Дворник пригляделся повнимательнее. – Простите, жама. Не признал. – Сейчас так лучше, чтобы не признавали, – объяснила Яна. – Я пока из провинции добиралась… плохо в стране. Маетно. А к подруге приехала – той нет дома. Дворник посмотрел еще немного, подумал… – Идемте ко мне, жама. Я вам чайку налью… – Благодарствую! – расцвела Яна. – А только что ж я без угощения! – В пальцах сверкнула серебряная полтина. – Может, вы скажете, где к чаю… прикупить? Произошло чудо. Монета сверкнула – и растворилась в воздухе, полностью опровергая все законы химии и физики. Дворник расплылся в улыбке. – Так я, жама, сейчас вас устрою, да и схожу. Чего вам ноги бить… видно ж! Пехом шли, устали… Яна и не спорила. И пешком шла, и устала… Другое дело, человек, который вырос на кордоне, может и по лесу долго ходить, и не слишком страдать от голода. Это сейчас шоколадки – мармеладки – плюшки – фигнюшки… А раньше как? Идешь в лес, а что взять-то с собой? Зимой проще, ничего не пропадет. А летом? Когда сыр плачет, колбаса за два часа протухает, кефир скисается… Остаются вареные яйца, хлеб и огурцы с помидорами. Тверденькими такими. Яна так и привыкла с детства. Отец так ходил, ее приучил. Она бы и еще часика четыре спокойно прогуляла, не кушая. Но – надо было выманить джинна из бутылки! И ведь сработало? * * * В дворницкой было чисто и уютно. Маленькое помещение начиналось с тяжелой двери, перед которой был положен скребок. Яна честь по чести отряхнула ноги и вступила в крохотную кухоньку.