– После того как вы чуть не убили моего сына, вам еще хватает наглости смотреть мне в глаза?! – задохнулась баронесса. – Граф, покиньте мой дом немедленно! Ах, так это граф Реньи? Тот самый? Я вгляделась более пристально. Низкий лоб, жесткие складочки у рта, губы, готовые сложиться в глумливую ухмылку, – я очень хорошо представляла, как он отпускает циничное замечание о какой-нибудь женщине, а Криталь, не в силах выдержать позора, хватается за шпагу. И знала ведь, что лучше не лезть. Но – не удержалась. – Госпожа баронесса, все в порядке. – Госпожа Ветана! – обрадовалась мне, как родной, баронесса. – Госпожа? – смерил меня взглядом граф. Да так, что я словно бы увидела со стороны и платье из дешевой ткани, и грубые швы, и туфельки, купленные за двенадцать медяков, и руки с коротко остриженными ногтями, и небрежно заплетенную косу. Не знаю, чего хотел добиться граф. Смущения? Растерянности? Уж точно не ответного откровенно брезгливого взгляда. – Госпожа баронесса, это и есть тот господин, который ранил вашего сына? – Да, госпожа Ветана. – Это славная победа, – усмехнулась я. – Полагаю, что после такого опасного противника, как Криталь Верандуа, господин граф отправится на новые подвиги? Отнимать цветы у девушек и игрушки у детей? Мужчина побагровел. Некоторые блондины краснеют ровно, а этот пошел некрасивыми пятнами. Но постарался меня проигнорировать и обратился к баронессе: – Если с вашим сыном все в порядке… Уши у него предательски горели. А вот баронесса разыграла все будто по нотам. – Госпожа Ветана, я вас очень прошу, если господин граф когда-нибудь встретит достойного противника, не соглашайтесь его лечить! За мои слезы и слезы тех матерей, детям которых не повезло. – Даже и не знаю, кто сможет стать достойным противником для такого блестящего кавалера, – усмехнулась я. – К сожалению, госпожа баронесса, доля лекаря безжалостна. Мы обязаны оказывать помощь даже последней твари. Этого господин граф уже не вынес. Рванул воротник и вылетел вон. Я посмотрела ему вслед со странным удовлетворением. Понимаю, что нажила врага. И понимаю, что это опасно. Плевать! Когда опытный бретер вызывает сопливого мальчишку на дуэль по надуманному поводу… Убить за такое мало! Могла бы – так и сама бы! Мы переглянулись с баронессой, и та крепко стиснула мне руку. – Спасибо, госпожа Ветана. – Тойри. – Спасибо, Тойри. * * * Все я понимаю. Дура я, и дурее еще поискать, и не найти по Алетару. Вот кто меня за язык тянул? Чего я сорвалась? Мое дело простое – лечить людей и жить спокойно. Год, два, пять… Пока не стану совершеннолетней или не выйду замуж. А вместо этого я принимаюсь показывать зубы и когти. А это хорошо делать, только если ты – волк. А я-то далеко не он. И что на меня нашло? Теперь граф наверняка захочет свести со мной счеты. Если посчитает возможным марать руки. Вот оно! То, что меня разозлило! По рождению я стою выше баронессы. Если на то пошло, не я должна ей кланяться, а она мне. А ко мне относятся… Да как к лекарке из Желтого города и относятся. Талантливой, неглупой, но – и только. А в остальном – дешевая девица. Предложи побольше – и спектр услуг расширится. Чувство собственного достоинства? У девицы с помойки? Смешно… Но я-то не с помойки! Я пришла туда, чтобы спрятаться, но по рождению я стою не ниже того сопляка, которого сегодня лечила от последствий его же глупости. И вот возникает противоречие между ролью и сущностью. В первый ли раз? Я подумала, прислушалась к себе. Кажется, не в первый. Плохо, очень плохо. А что делать будем? Разбираться надо. Что есть роль, что есть сущность. Дешевая девица – роль. Лекарка? Дар или проклятие, вот уж не знаю. Моя сущность, иначе и не скажешь. Но раньше такого не возникало? А раньше все и было иначе. Благородная дама, которая помогает травнице, обучаясь тому, что будет полезно для ее семьи и детей. Как вышиванию или пению. Ее принято благодарить, относиться уважительно, и уж никоим образом не смотреть сверху вниз. Но сейчас-то все не так! Я по привычке жду одного, получаю совсем другое и злюсь! На себя, на больных, на жизнь… так нельзя. А как можно? Что мне с этим делать? Я ведь долго так не продержусь, это хорошим не кончится. Но как мне быть? Все усугубляется еще и моим одиночеством. Позволю себе прогнуться – сломают. Одинокой девушке вообще намного сложнее выжить, это я понимаю. А слишком гордая может вообще умереть. Очень быстро. И очень больно. Так делать-то что? Ответа не было. Ладно, я еще это обдумаю. Обещаю. * * * То туда, то сюда… Время пролетело незаметно. Криталь пару раз приходил в себя, попил бульона и уснул. Баронесса была счастлива, но не спокойна. И вечером встретила меня, как королеву не встречала бы. Не хватало только выстроившихся в прихожей слуг. – Госпожа Ветана! Кришу чуть полегче! Он меня узнал, а вчера только бредил. Я взяла женщину за руку. Ладно. Стерва, дура, высокомерная зараза, не обладающая и каплей вкуса, но сына-то она и правда любит. И ей сейчас очень тяжело. Я точно знаю, что происходит, а она может полагаться только на мои слова и сомнительный опыт. Как же родственники больных беспомощны перед лекарями! Поэтому стоит ее утешить. – Все в порядке, госпожа баронесса. – Алис. Для вас – просто Алис. – Все в порядке, госпожа Алис, – тихо утешила я ее. – Обещаю, от этой глупости ваш сын не умрет. – Почему вы так говорите, госпожа Ветана? – Потому что вызывать на дуэль заведомо более сильного противника – вредно для здоровья. Вы меня понимаете? Баронесса понимала. Вздохнула. – Да. Стоит его пристроить в гвардию. Командующий, герцог, давний знакомый нашей семьи. Он согласится принять мальчика. – Если у него не останется последствий, может, это и неплохой вариант, – пожала я плечами. Хоть и недавно я жила в Алетаре, но точно знала, что для королевских гвардейцев дуэли под строжайшим запретом. Александр Проклятый считал, что дворяне должны проливать кровь врагов, а не глупцов. – Госпожа Ветана? – Алис уловила только про последствия. – Утром скажу, на сколько растянется выздоровление. Про последствия потом подумаем. Сейчас все равно точно не определишь. Баронесса поняла, провела меня в комнату к больному и оставила с сыном и служанкой. Эта ночь почти ничем не отличалась от предыдущей. Разве что я устала намного меньше, израсходовала меньше дара и окончательно убедилась, что дуракам везет. И что Криталь Верандуа – дурак идеальный, чистопробный и круглый. Последствия воспаления ему не грозили. Разве что пару зим поберечься и не простужаться. Но это ему мать обеспечит, я позабочусь. К утру Криталь уже пришел в себя, и жутковатых хрипов в легких не осталось. Недельки две поваляться в кровати – и можно ввязываться в очередные неприятности. Это я его матери и доложила. Баронесса так растрогалась, что даже обняла меня. Одарила кошельком с монетами, который я взяла не дрогнув – не зря ж я столько возилась с мальчишкой, – и заставила пообещать, что я обязательно буду приезжать раз в два дня, чтобы осматривать сыночка. Мало ли? А если ему станет хуже, она сразу же пошлет за мной! Вот в ту же минуту! Я согласилась. И даже поблагодарила за деньги. Баронесса растрогалась настолько, что намекнула мне о своих старых платьях. Мол, есть у нее наряды, она их носить точно не будет, а вот молодой девушке… Может быть, если перешить, мне понравится? Очень хотелось согласиться, но я покачала головой. Нет уж. Извините, госпожа баронесса, но у вас наряды из дорогих тканей, а я то в грязи на коленях стою, то кровью испачкаюсь. Загублю вещи и порадоваться не успею. Эту-то дешевку не жалко. Баронесса покивала, еще раз поблагодарила – и я отправилась к себе. Отсыпаться и отъедаться. После сеанса ночного лечения и того и другого хотелось просто зверски! * * * История имела продолжение через два дня. Но на этот раз в мое окошко постучали вечером. – Госпожа Ветана! Однако! Знакомая аристократическая морда. Как там его? – Господин барон Польмер? – Здравствуйте, госпожа Ветана. Рад, что вы меня помните.