Сразу бы так. * * * Спустя два часа я привычно растирала в ступке кору белой ивы. Это не значит, что сама кора была белого цвета, просто именно этот сорт ивовой коры наиболее полезен при жаре. А жар у мальчишки будет, это и к гадалке не ходи. Моя сила влилась в него, теперь тело примется бороться с болезнью, с заразой, которая проникла в него, и у мальчишки начнется горячка. Надо приготовить порошок для него, да и вообще пополнить запасы. У меня этих порошков в неделю штук по десять улетает, а то и больше. Дети же! У кого зубы режутся, у кого простуда, кто ноги промочил… Да много разного. Дети же! И взрослые не брезгуют. Зимой особенно. До зимы далеко, зимой я буду этот порошок почаще готовить. Хорошо, что удалось сторговаться с приличной травницей. И деньги берет божеские, и условия сбора трав выдерживает, а это редкость по нашим временам. Такое сено иногда продают – хоть покупай да полы подметай! Сейчас приготовлю жаропонижающее, а потом и укрепляющим надо озаботиться, мальчишке оно кстати будет. Его тело рванулось бороться с болезнью, а силы-то человеческие небеспредельны, надо их поддержать чуток. Хорошо, когда все травы есть, временем я сама распоряжаюсь, ни на кого оглядываться не над… Приятные мысли перебил грохот за дверью. Судя по треску и шуму, там остановилась минимум карета-четверка. Посмотреть? Нет, не буду. Если это не ко мне – то и не надо, а если ко мне, сейчас все узнаю. Как в воду глядела. Дверь распахнулась так, что чуть с петель не слетела, и в комнатку вступил слуга. Даже Слуга. Есть такая порода: лакеями рождается, лакеями живет. Обожают прогибаться перед вышестоящими, а на тех, кто не лакей, смотрят даже с жалостью – эх вы, бедняги! Не повезло вам, такому человеку не служите! Или с презрением – и рады бы вы служить, да кто вас возьмет? Холуйство беспощадное в особо тяжелой форме. А тут и форма была под стать слуге. Алая, вся в золоте и вышивке, так что ткань аж не гнется. Кое-где блестят крупные бирюзовые бусины, штаны белые, с голубым позументом, сапоги начищены – аж светлячки пускают. Прелесть! У нас дома таких не было, родителям не повезло. Хотя маменька бы эту безжалостную роскошь оценила. – Госпожа баронесса Верандуа! – провозгласил этот… попугай, и в комнату вступила дама лет пятидесяти. Была она невысока и больше всего походила на кочан цветной капусты. Если его перевернуть хвостиком кверху, самое то будет. Светло-зеленое платье, гора нижних юбок из белой пышной ткани, зеленый лиф, зеленая же шаль и ленты в прическе… Набеленное и нарумяненное лицо было в тревоге. – Где мой сын?! Я вздохнула. – Ваш сын в той комнате. Спит. Баронесса молнией метнулась туда. Обнаружила сына, но ахать и охать над ним не стала. Бегло бросила взгляд, убедилась, что все в порядке, и развернулась к двери. – Носилки, немедленно!!! Я закатила глаза. Знаю я таких, она меня просто сейчас не услышит. И что делать? Отпустить ее? Так они парня угробят! Может, конечно, повезет и найдется хороший маг, но вообще – лучше бы мальчишку сейчас не трогать и не теребить. Но разве эта дура… Мои размышления прервали самым грубым образом: в комнату заявились два шкафообразных лакея с носилками наперевес. – Госпожа баронесса? – Грузите моего сына! Да осторожнее, не то шкуру спущу! А вы, милочка… Это она – мне?! – Вот вам за услуги. Изящная рука с тяжелыми перстнями (носить штук по восемь сразу – дурной вкус, кстати говоря) положила на стол небольшой кошелечек. И баронесса огляделась вокруг с такой брезгливостью, что мне захотелось немного вправить ей мозги. Нельзя. – Госпожа баронесса, вашего сына нельзя сейчас перевозить. – Милочка, вашего мнения не спрашивают. Я благодарна вам за помощь, но моим сыном займутся лучшие лекари города. Знай свое место, девка из Желтого города. – Скажите лекарям, что его надо согреть и напоить укрепляющим, – попыталась сказать хоть что-то я. – А жар не сбивайте, ни к чему, само пройдет. – Думаю, и без вас разберутся, – пригвоздили меня взглядом. И что с такой делать? – Как пожелаете. – Я понимала, что поединок проигран еще до его начала, и не собиралась кричать, ругаться или как-то еще ронять себя. Да и не повлияет это ни на что. Меня подержат, больного унесут – и все сопротивление. – Можете приехать, если ему станет хуже. Серьезно хуже. – Вы мне угрожаете, милочка? – Я хороший лекарь и могу предсказать последствия вашей выходки. Отвернулась к ступке, сочтя разговор оконченным. Баронесса – нет. Из комнаты выносили пострадавшего мальчишку, наклоняя носилки то вправо, то влево. Болваны. Но стоит мне сделать им замечание – и будет еще хуже. Молчи, Вета, молчи! – И что же хороший лекарь делает в этом убожестве? Убожестве? На мой взгляд, домик был очень миленьким. Белые стены, зеленые ставни, красная крыша, светлые деревянные полы и мебель из такого же светлого дерева. Немного зелени в горшках, яркие лоскутные покрывала на креслах… Здесь было уютно и спокойно. И я не позволю каждой хамке хаять мое жилье. – Хороший лекарь везде борется за человеческие жизни. Ваш сын в этом ракурсе ничем не отличается от рыбака с побережья. Оба болеют, и обоим нужна я. – Вы слишком много берете на себя, милочка. Всего хорошего. Баронесса проплыла за носилками, обдав меня облаком тошнотворных духов. А ведь наверняка дорогие. Сладкие, липкие, тяжелые, ф-фу. А паренек так и не пришел в себя. Плохо, но я ничего не могу сделать для него сейчас. Если вызовут мага – хорошо. Если маг окажется сведущим в лекарском деле – еще лучше. Маги воды чувствуют человеческое тело, хотя и не так, как мы. Мы, маги жизни, устраняем причину болезни, а вот они чаще всего – ее последствия. То, что мешает нормальному течению воды. Но если не убрать причину – это бесполезно. Эх, проблема на проблеме. Апчхи!!! Дверь и окна я сразу распахнула настежь. Потом подумала и достала кофе. Сейчас растолочь его и сварить, пусть перебьет вонь баронессиных духов. Парня жалко. * * * Вечером, когда я вернулась от больного, у двери меня ждал гость. Лекарь из порта. – Госпожа Ветана, вечер добрый. Настроен он был достаточно воинственно. Я смерила его взглядом. – Да, я тоже надеюсь, что он добрый. Чем могу быть полезна? – Я к вам по поводу Ренара и Шаронера. Они оба почти здоровы и скоро выйдут на работу. Я знаю. Сама регулярно хожу их осматривать. И что? – Я должен знать, чем вы их лечили. Во избежание осложнений. У меня глаза округлились. – Отварами. Мазями. А что? – Теперь их здоровье – моя забота. – Рада за вас. При чем тут я? – Я уже сказал! Вы должны рассказать мне, чем их лечили. – И я сказала, – я продолжала валять дурака. Лекарь надулся. – Вы – недоучка. Нахватались по вершкам у травниц и теперь думаете, что вам все позволено! А мы, лекари, потом боремся с осложнениями. И тут до меня дошло. Я тяжко вздохнула. – Ага, а тут выяснилось, что бороться и не с чем. И вам стало интересно, чем я таким их пользовала. Не поделюсь ли сдуру рецептами, чтобы вы и дальше продолжали в том же духе? Так поделюсь! Чтобы кости быстрее заживали, нужны снадобья с мелом. Молока побольше, творога. А уж с какими травами их смешивать, чтобы быстрее усваивалось, – это мое дело. И это я вам не расскажу. А последствий не бойтесь, их не будет. Лекарь раздулся. – Ты, наглая… Я сделала шаг вперед, прямо на него. – Прочь с дороги, пьянь старая! Не то клянусь – не поленюсь сходить в порт, да и накляузничаю начальству, чем ты на работе занимаешься! – Ты… ты… Я шла прямо на мужчину – и он отодвинулся, давая мне пройти в дом. Пару минут я ждала, что меня схватят за рукав, но – Бог миловал. Не схватили. Но какая ж дрянь! Крамар хоть место помощницы предлагал. А потом руку, сердце и пивное пузико. Хотя чего я злюсь? Люди как люди. Таких мало, хороших куда как больше. С этой мыслью я и принялась перетирать в ступке подорожник, а потом и делать заглянувшему на огонек Рудику примочку на здоровущий фонарь. Опять подрался. И привычно отказалась от медяшки, которую тот положил на стол. Пусть детям пряники купит.