– Здесь только кровь Алонсо. Его найти можно, других – нет. Если бы в первый час после того, как яд оказался в ране… – Жалко. – Ничего, поищем другими методами, – отмахнулся его величество. – Не в первый раз. А когда найдем – будь уж любезен, не убивай сразу. Очень интересно, кому помешал мой друг. Они с Рамоном переглянулись и согласованно, хищно усмехнулись. Да уж. Не в первый раз. * * * В лечебницу я шла уже вполне спокойно. Трудотерапия – превыше всего! В огороде не осталось ни одного сорняка, в корзине для белья – ни единой грязной тряпицы, а стекла и полы блестели чистотой. И настроение сразу улучшилось. Справлюсь. Куда я денусь? В лечебнице было тихо и спокойно, уютно пахло лекарственными травами. – Госпожа Ветана! – Линда улыбнулась мне. – Поздравляю! – Спасибо, – в ответ улыбнулась я. – Жаль, отпраздновать вчера не довелось, но работа… – Никто и не обижается, все понимают, – заверила Линда. – Вета! Бертен сгреб меня в охапку и прежде, чем я успела опомниться, поцеловал. Нельзя сказать, что у меня не было никакого опыта, – я и раньше целовалась. Два раза. Но не так же! Этот поцелуй получился слишком интимным и личным, уж точно не для общественности. – Берт! – Я уперлась руками в грудь мужчины, вырываясь на свободу. – Прекрати! Голубые глаза блеснули искрами. – Вета, ты обиделась? Я топнула ногой. – Бертен, ты с ума сошел! На людях… – А если наедине? – Тогда – тем более нет! – отрезала я. – А если я тебе предложу руку и сердце? Я открыла рот. Потом закрыла. Сказано было шуткой, но что-то такое горело в глазах Сенара, не позволяющее легко отнестись к его словам. – Я бы сказала – подумаю. А до конца размышлений – все равно ни-ни… Бертен развел руками, к немалому удовольствию наблюдающей за нами Сиенты. – Что ж… Лучше иметь жену, которая думает, а не которая соглашается. – Вот я и не согласилась, – чопорно ответила я и направилась переодеваться. Бертен с Сиентой посмеивались за спиной. М-да, плохо. Кажется, меня уже поженили с Бертеном, и мне это решительно не нравится. То есть сам Бертен нравится, а вот возможность выйти замуж… пугает. Хм, Вета, а ты не слишком многого хочешь? За герцога не собираешься, за лекаря (кстати, второго по счету) тоже нет, так что ж тебе надо? Не знаю. Но точно не замуж. * * * Не успела переодеться, как в комнату ввалился – иного слова не подберу – служитель храма. Я взвизгнула, как можно более противно. Храмовник поморщился, но я честь честью извинилась. – Ох, простите. Думала, кто из мужчин ломится… Извинение бедолагу тем более не обрадовало. – Я пришел благословить тебя, чадо, перед рабочим днем… Я хлопнула ресницами, но спорить не стала. Опустилась на колени, как и положено[20]. – Благословите, служитель… – Благословляю тебя на труды во имя Светлого, дитя света. И вот не сойти с этого места, если в сей момент меня магией не прощупали. По мою душу, что ли? А ведь похоже… Что делать? Сдерживать дар что есть силы. Скорее всего. Сдерживать, контролировать, не допускать выплесков… И лечить магией тех, кто обращается в нерабочее время. Получится? А видно будет… * * * День шел спокойно. Пара переломов, отравление, избитая мужем женщина, сам муж с проломленной головой – когда жертве надоело, она взяла скалку в руки, а была дама чуть не вдвое крупнее супруга… Ребенок со сломанной рукой… И тут я впервые не удержалась. Храмовник сычом сидел в отведенной ему каморке. А если попробовать? Ну чуть-чуть? Самую капельку? Магия – это ведь тоже наука! Если на человека ведро воды выплеснуть, сразу заметно будет, а если пара капель упала? Да сквозь одежду и не почувствуешь! Я попробовала потихоньку, пара искорок сбежала по пальцам, и скрылась в переломе. Мальчик и не заметил. Храмовник тоже не вылетел с воплем: «Хватайте мага жизни!» Надо, надо посмотреть, что там у него в каморке. Хотя… я ведь не разберусь. Знаний у меня недостаточно, к сожалению. Но посмотреть все равно надо. * * * Намерения мои подождали бы до ночного дежурства, но… осуществилось все намного раньше. И взламывать замок не понадобилось. В лечебницу явился Белесый Палач. Мило улыбнулся ошалевшей Линде, так взглянул на Бертена, что лекарь вздрогнул, небрежным кивком приветствовал расцветшего розой Харни и… поцеловал мне руку. Сволочь белесая! – Госпожа Ветана, мое почтение. – Ваша светлость… Что бы еще сказал или сделал герцог, осталось неизвестным, потому что в этот миг из своего угла появился храмовник. Увидел герцога, сравнялся расцветкой со свежепобеленной стеной и вознамерился юркнуть обратно, да куда там! – Стоять! Замерли все. Даже больной, который по стеночке пробирался в отхожее место. – Что понадобилось Храму в лечебнице для бедных? Вопрос был задан вроде бы лениво и нехотя, но ты поди не ответь… Храмовник и не пытался. – Предстоящий Фолкс решил, что при каждой лечебнице должен служить хотя бы один пастырь. Чтобы было кому утешать и напутствовать грешные души. – Замечательное намерение! – горячо одобрил герцог. – А тут вы молельню оборудовали, да? И пошел прямо на храмовника. Тот как стоял, так и влепился в стеночку. Герцог широко распахнул дверь. Хм-м… На молельню это походило, как я на куртизанку. Помещение было заставлено какими-то приборами. Поблескивали золотые проволочки, пробегали искорки между драгоценных и полудрагоценных камней… – Это теперь нужно для душенапутствия? Рамон Моринар даже не язвил. Не издевался, не проскальзывали в его тоне ехидные нотки. Но выглядело ужасно. – Это… для очистки! – Душ? – Это место долгое время было средоточием горя и боли. Чтобы впредь было легче… Дальше я не слушала, подозреваю, что и герцог тоже. Вот ведь бред собачий! В каждой лечебнице кто-то умирает, а кто-то и рождается. Положительные и отрицательные эмоции перекрывают друг друга, и получается вполне нейтральное место. Уж всяко без очистки обойдемся.