Знай я точно, что это от насильника, вызвала бы спазм, и не было бы этого зародыша. Каплей крови больше, каплей меньше – не страшно. Все одно от дурного семени не жди доброго племени. От некроманта целитель не родится, окрас не тот. Но я не знала. И… не хотелось этого делать. Спасать жизнь – одно, прерывать – другое. Как магу жизни, мне это решительно не нравилось. – Вот, госпожа… Линда послушно лила мне на руки. Я тщательно отмыла пальцы – еще не хватало грязь занести в рану; маг ты там, не маг, она не разберет – и приступила к работе. Вычистить, зашить, перевязать… Вычистить, смазать, наложить повязку… Вычистить, зашить, перевязать… Через два часа я себя так чувствовала, словно на корабль мешки с мукой грузила. Спина болела, глаза болели, руки тоже болели. Когда я вышла в коридор и попросила служителей отнести девчонку в палату, меня и ноги-то едва держали. Подошел один из стражников. Я рассеянно посмотрела на мужчину. Молодой, лет двадцати пяти, крепкий, светловолосый и сероглазый, даже симпатичный… кажется. Мне уже было все равно, только спать хотелось все сильнее. – Госпожа Ветана, она не… – Жива. Может, и здорова будет. – Может? – Она девушка сильная, должна справиться. По лекарскому суеверию я привычно избегала четких ответов вроде «обязательно поправится» или «через пять дней бегать будет». – А поговорить с ней когда можно будет? Я едва по голове стражнику не постучала. Ну баран-с… – Вы с ума сошли? Какие разговоры? – Так знать же надо, кто ее так, – насупился стражник. В лицо я его знала, а вот по имени – запамятовала. – Знать – надо. Согласна. Но раньше утра, а то и полудня, вы с ней поговорить не сможете. – Это еще почему? – Не проснется. – Почему? Точно баран. – Скажите, вы давно в страже работаете? Мужчина насупился. – А к чему вы спрашиваете? – Господин… – Стерл. – Господин Стерл, так давно или нет? Судя по тому, что я помнила только лицо, но не имя… – Месяца два. А что? – Вас ведь еще ни разу не ранили, правильно? – Да. Но… – Не обижайтесь, ладно? Она вся, там, внизу, просто в клочья изорвана. Не зашивать же ее было наживую? Конечно, мы ей макового молочка дали. Теперь поспит. Как проснется, ей плохо будет. Потом уж отойдет, вы и поговорите, – перешла я на простонародный говор. Стражник понимающе кивнул. – Вот оно что… – Да. Думаю, к вечеру узнаете, что с ней и как. А до того – не обессудьте. – И ни имени… Ничего? Я развела руками, показывая, что ничего. И отправилась в комнату для лекарей. Хоть полежать пару минут на твердом, пусть спина отдохнет. * * * Девушка оказалась дочкой купца из Зеленого города. Из хорошей семьи, с любящими родными… По-разному в жизни бывает. Шла девочка домой от подруги, остановилась рядом карета, и ее туда мигом втянули. Она и пискнуть не успела. Мешок на голову, кляп в рот, а дальше… Дальше было очень больно и страшно. Очень. Я только головой покачала, когда об этом узнала. Все было плохо, еще хуже. Только вот как сказать девчонке, что она беременна от насильника? Подумала и решила сказать это кому-то из ее родных. А они уж пусть сами разбираются. Мне приглянулась мать девушки. Крепкая особа лет сорока пяти, в достаточно скромных одеждах, но сшитых из такой дорогой материи, что простота кроя ее только подчеркивала. Держалась купчиха с достоинством, больше подходящим небогатой дворянке, и к служителям и лекарям относилась ровно и спокойно. Уважала и себя, и других. Девушку собиралась забирать, как только ее можно будет перевозить, через пару дней. Так что надо было поторапливаться. Я выбрала время и отозвала мать в сторонку. – Госпожа, вы позволите с вами поговорить? – Да. Госпожа… э-э-э… – Ветана. Ваша дочь попала ко мне… тогда. Купчиха кивнула. – Мы благодарны вам. Лекари говорят, если бы не вы, все было бы намного хуже. И поверьте, наша благодарность… Я вспыхнула. Она решила, что я вымогаю у нее деньги? – Извините, госпожа, но дело не в благодарности. Темные брови приподнялись. – Нет? – Дело в беременности. Купчиха схлынула с лица. Словно в одну секунду ей на плечи обрушилось лет двадцать. – Бе… ремен… ности? – Да. У нас есть свои признаки. И мне кажется, что ваша дочь в тягости. Скорее всего – от насильника, она ведь… – Да. Милона была девушкой. – Тогда точно от насильника. Купчиха схватила меня за руку. Просто впилась пальцами. – И что… – Зачем я вам это сказала? Я такими делами не занимаюсь, могу посоветовать хорошую повитуху. Пусть даст зелье. А хотите – оставьте ребенка. Женщина задумалась. – Госпожа Ветана, вы ведь… – Я никому об этом не скажу. Поклясться в храме? Судя по выражению лица, купчиха не отказалась бы. Но намекать не стала. Поблагодарила меня и отправилась восвояси, чтобы вернуться через несколько часов. – Госпожа Ветана? – Да? – Скажите, если сейчас вытравить этот плод, сможет ли моя дочь иметь детей? Я задумалась. Вот тут я точно ответить не могла. Да, плоду только несколько дней, но тела-то у всех разные, и зелья разные, и действуют по-разному! Кто-то после такого век бездетным остается, а кто-то живет и рожает что та кошка. Тут и чутье мага жизни не поможет, не настолько уж я им умею пользоваться, себя раньше выдам. Я медленно покачала головой. – Таких признаков нет. Тут, госпожа, не скажешь, тут надо каждому для себя решение принимать. – Вы бы не советовали, верно?