Дар привычно покалывал кончики пальцев, готовясь выплеснуться наружу. Я улыбнулась приятному ощущению и принялась переодеваться. * * * Служитель Светлого воткнул в карту еще одну булавку. Поглядел на очерченный круг. На несколько скоплений по карте… Да. Примерно шесть мест, в которых он замечал всплески активности. Шесть мест в Алетаре. Маг жизни еще здесь, в городе, его еще можно найти. Эх… господин Лелуши мог бы это сделать куда как проще! Только он был гением. А Гентль, увы, только учится. Но что такое талант без кропотливой ежедневной работы? Вот господин Шантр этим пренебрегал. У него, конечно, получалось многое, а только где он теперь? Нет уж, Гентль на рожон не полезет. Шесть мест в Алетаре будут осмотрены. Служители и холопы, которые проповедуют в этих районах, – осведомлены о поиске… Нет, не мага жизни, слишком уж велико искушение оставить эту ценность только для себя. О колдуне. О твари, занимающейся жертвоприношениями, и которого – или которую – надо обязательно остановить. Чем скорее, тем лучше. Они составят списки тех, кто посещает эти места, а потом в главном храме эти списки примутся сверять, пока не найдут человека, который отмечался везде. Так-то… Хотя ты, маг жизни, и хитер, и умен, а все же и на тебя управа найдется! Странное только расположение. Три места в Желтом городе, два – в Белом, одно – в Зеленом… Не живет ведь маг жизни в этих трущобах? Кто ж такую ценность от себя отпустит? Мысль о том, что маг жизни бывает и сам по себе, парню даже в голову не приходила. Маги сами по себе не бывают. Никогда. Ни за что. Они всегда служат либо Короне, либо Храму, либо… преступному миру? Но последнее – это вряд ли. Слишком накладно. Любой неглупый маг рано или поздно понимает, где его выгода, и неплохо устраивается в жизни. А сделать так, чтобы его не преследовали… О, у любого мага есть такие возможности. Еще как есть. Иногда это заканчивается смертью мага, но не слишком часто. Ценное имущество стараются не портить до самого конца, на том они и выигрывают. Гентль задумчиво посмотрел на карту. Алетар велик, и даже при самой тщательной прорисовке в этом круге помещается пара немаленьких улиц. Искать мага будет тяжко и сложно, но все же, все же… Храм справится. И поставит себе на службу еще один талант. Гентль отпил из кубка и позволил себе помечтать. Маг жизни, между прочим, большая ценность. Может и от дурной болезни избавить, и от ее последствий, а то… Помолишься так-то неудачно, вот оно всю жизнь и аукается… Но кто ж знал, что та девчонка больной окажется? Хороша была что суккуб. А наградила – на всю жизнь. Самое страшное убрать удалось, но другой человек давно бы помер. Гентль держался на своей магической силе, не очень, прямо скажем, великой, и на поддержке Храма. Найти мага жизни у него были и свои резоны. * * * Я присматривалась. Спокойно, рассудительно, без лишних эмоций. Уж насколько смогла. Получалось откровенно плохо. Оказалось, что дежурили в разное время разные люди. Линда не могла сказать точно, когда пропал ее ухажер. Она его дня три не навещала, большой заказ попался, так сидела, работала. Вот в какой-то из этих дней. Тут кто хочешь мог дежурить. А когда исчез мальчишка, дежурил Бертен. Только вот подозревать его я не могла. Мужчина просто расцветал при виде меня, улыбался, дарил цветы и сладости… Видимо, понял, что герцог получил от ворот заворот, и оценил по достоинству. Или решил, что это из-за него. Вслух он пока ничего не говорил, но мне было откровенно неуютно. Ох, лишний раз понимаю, что нельзя, нельзя ничего себе позволять на работе. Никаких личных отношений. Или уж выбирать – так раз и на всю жизнь, а то добром не кончится. Вот как сейчас. Могу ли я выбрать Бертена? Довериться ему и в большом, и в малом, сказать – милый, я не простая девчонка с улицы, я немножко благородных кровей, маг жизни и… И все остальное? Страшновато. А и не доверишься – как потом в глаза смотреть будешь, когда все откроется? Правду, как и нос, на лице не спрячешь. Хоть ты платком по брови умотайся, рано или поздно, так или иначе… Страшно. А тут и служительницы подметили, что Бертен ко мне неравнодушен. Пошли шепотки, сплетни… Я махнула рукой и не прислушивалась. Пусть болтают. Чем больше обсуждают мои дела, тем меньше будут обращать внимание на мои интересы. А они были… Мы ведь на каждого человека ведем нечто вроде карточки. Попал он к нам, так записали, чем болел, как лечили. А второй раз попадет, достанем, да и посмотрим. Мало ли… И в том числе пишем, сколько лет, кем работает, какого числа больной пришел, какого ушел… Нужно просмотреть записи и попробовать вывести нечто вроде закономерности. Но вот как сортировать? По лекарю? По числу? По молодости-работе… Мы ведь не спрашиваем, одинок ли человек, есть ли у него семья… Это служительницам рассказывают, когда те спросят. И я опять возвращаюсь к тому, с чего начала. Как угадать, что этот ушел, а того – ушли? Я и отдаленно не представляла. Только начинать с чего-то надо! * * * – Госпожа Ветана… Когда моего плеча легонько коснулся мужчина, я даже не вздрогнула. Просто открыла глаза. Полежала пару минут, привыкая к происходящему вокруг, всмотрелась в темное пятно. – Здравствуйте. Рыжий ворюга, имени которого я так и не знала, улыбнулся в ответ. В темноте блеснули зубы. – Доброй ночи. – Я вас ждала раньше. – Уж простите. Жизнь у нас тяжелая, иногда и хочешь прийти, а не получается. Работа… Я кивнула. – А у меня для вас новости, только вот хорошие или плохие – не знаю. – О моем сыне, госпожа Ветана? Я вздохнула и поведала все то, что узнала от мальчишек, не упоминая источник информации. Потом добавила свои наблюдения и развела руками. – Кажется мне, что это – так. Мужчина слушал, глаза его в темноте вспыхивали недобрыми огоньками, а когда я закончила, молча поднялся, прошелся по комнате. – Спасибо, госпожа Ветана. – Я удивлена, что вы об этом не знаете. – А ничего удивительного тут нет. Мои интересы лежат в другой области. Но надо будет кое с кем поговорить. Я покачала головой. – Прошу вас, не упоминайте обо мне. – Разумеется, госпожа Ветана. – Почему-то у меня дурное предчувствие. – Вот как? Что ж, буду вдвойне осторожен. Только сказано это было без души. Так, чтобы я успокоилась и отвязалась. Ох, плохо. Вор откланялся и ушел. Я же долго не могла уснуть. Лежала на кровати, смотрела в потолок, думала, что хорошим это дело не кончится. Кто бы ни наладил работорговлю, он умен, хитер и осторожен. И защищать себя наверняка умеет. Но что я могу сделать? Ничего. Только то, что уже сделала. * * * – Госпожа Ветана! Срочно!!! Предрассветный час у нас самый сложный, ни разу без гадости не обходилось. Вот и сейчас… Я в ужасе глядела на несчастную девушку. Наверное, она была красивой. Может быть. Сейчас же… М-да, лицо из-за синяков не видно, тело все… изуродовано, иначе не скажешь, клочка чистой кожи нет. Где не синяк, там ссадина, где не ссадина, там ожог… А еще ее явно изнасиловали. И выкинули из кареты в воду у причала, надеясь, что она утонет. Не дождались. Холодная вода привела девчонку в чувство, кое-как ей удалось зацепиться связанными руками за плавающую в воде доску, и она – держалась. Долго бы не вытерпела, да только Светлый помог. Или Темный подшутил, учитывая ночное время? Вынес на причал исключительно недобропорядочного гражданина. Что уж он там делал – краденое толкал или контрабанду принимал, – история умалчивает, но, увидев девчонку в воде, нырнул и вытащил ее. Позвал стражу, а сам скрылся. Стражники пришли в ужас, закутали бедолагу в плащ и опрометью кинулись в лечебницу. И попали аккурат на мое дежурство. Теперь бедолага лежала у меня на столе, и надо было что-то делать. – Все – вон! – скомандовала я. – Линда, живо за кипятком. А сама принялась осматривать девчонку более тщательно, уже не пряча свой дар. Пока никто не видит, а ей все равно. Ее сейчас хоть чем и как. Ага. Внешние повреждения – это не страшно. А вот внутренние… Разрывов у нее там – страх сказать. И не только спереди, но и сзади… извращенцы клятые! Темного крабом – и им в глотки! А еще переохлаждение, кровопотеря и опасность воспаления легких. Вот последнее и… Золотистые искорки ручьем потекли с моих рук, впитываясь в кожу. Сейчас я уже могла ими управлять, сколько уж учусь. Внешние раны не заживут, нет. Но последствий не будет. И самые страшные разрывы подсократятся, и детей она иметь сможет, и не заболеет ничем. Хватит уже – досталось девчонке. Ох-х. А это что? В самом дальнем уголке тела теплилась новая жизнь. Беременность? От насильника – или от кого-то другого? Как тут определишь? Вроде как недавняя, может, день-два, может, чуть больше. Но я ж не знаю, что и как?