Сказать все напрямую? Ах, как бы это было соблазнительно! Ваша светлость, ваш подарок стоит как треть Желтого города. Если я возьму его, на мне повиснет долг перед вами, а чем его отдавать – я не знаю. И мне это не нравится. Только вслух такое не произносят. – Ваша светлость… – Можете называть меня просто Рамон. Бертен перевел на меня удивленный взгляд. Я ответила таким же. Да что здесь, Темного крабом, происходит?! – Это недопустимая фамильярность между герцогом и простой девушкой, ваша светлость, – отрезала я. В темных глазах поблескивали искры. Я… я тут нервничаю, переживаю, а он… забавляется?! Мои руки невольно сжались в кулаки. – Госпожа Ветана… Я могу называть вас просто – Вета? – Ваша светлость, не в моей власти запретить что-либо второму лицу после короля. Я опустила глаза, скрывая злость и бессилие. – Отлично. Вета, я надеюсь, вы примете этот подарок в знак моей искренней симпатии. Яснее выразиться нельзя. Я выпрямилась. Шутки кончились. – Ваша светлость, если вы действительно питаете ко мне какую-либо симпатию, я надеюсь, что эта встреча станет для нас последней. – И почему же? Герцог и не думал оскорбляться. Сидел за столом, смотрел насмешливо. – Не думала, что мне придется объяснять вам очевидные вещи, ваша светлость. – А вы попробуйте, Вета. Господин лекарь сейчас нас оставит, а вы мне объясните… Бертен поднял голову, хмуро посмотрел на герцога. – Я никуда не уйду. – Да неужели? – Вы, ваша светлость, можете меня хоть на каторге сгноить, хоть заживо сжечь, – в воздухе так и повисло злое «вам не привыкать», – но ведете вы себя непорядочно. Ворвались в дом к девушке, оскорбляете ее… – Подарить подарок на день рождения считается теперь оскорблением? – Вы знаете, о чем я, ваша светлость. Герцог прекратил улыбаться. Лицо стало жестким. – Знаю. А потому сейчас ты выйдешь отсюда на своих ногах. И отправишься домой, а не на каторгу. А узнаю, что ты питаешь к девушке какой-либо интерес, кроме служебного… Угроза не успела прозвучать. Меня уже затрясло всерьез. В таком состоянии я сама себя боялась. – Ваша светлость, извольте покинуть мой дом. Герцог даже не шевельнулся. – Вета, вы девушка умная и отлично понимаете, что я никуда не уйду, пока не получу того, что мне требуется. – И что же вам требуется? – Поговорить с вами. Пока – просто поговорить. Я вдохнула. Медленно выдохнула. Разжала кулаки. – Берт, я прошу тебя подождать пару минут. Господин герцог скажет мне все, что хотел, и уйдет восвояси. Бертен посмотрел на меня, на герцога… – Вета… Мой голос был нарочито спокоен: – У господина герцога не лучшая репутация, но я надеюсь, он не опустится до низких поступков? – Разумеется, не опущусь. Идите, молодой человек, дама просит. Рамон сделал жест кистью, словно собаку разгонял. Бертен вспыхнул. – Вы… вы… – Я – герцог Моринар. И вы знаете, что я могу с вами сделать. Бертен знал. Это было видно по его глазам, по жестам. Он явно думал, как уйти, не потеряв лица. Осознавал, что они с герцогом несопоставимы, но… «А вот до конца не выстоял, – подсказал противный внутренний голос. – Он милый, добрый, отличный лекарь, но не герой. Увы…» Я улыбнулась Бертену, и он таки вышел из дома, бросив на меня извиняющийся взгляд. А чего я ожидала? Не знаю. Но привкус от ситуации противный. Словно дешевого мыла наелась. Посмотрела на герцога, молча предлагая начинать разговор. Герцог молчал. Я тоже, поскольку опасалась открыть рот. Здесь и сейчас я себя почти не контролировала, а это опасно, очень опасно. Молчи, Вета, молчи. Наконец герцог нарушил тишину. – Вы меня заинтересовали, Вета. Скажите, сколько вы хотите? – Поясните? – Сколько вы хотите, чтобы с полгода побыть моей любовницей? * * * Я вцепилась в стол, чтобы не упасть. Перед глазами поплыли красные круги. Да я… Да как он… Что за наглость?! – Вон из моего дома… Я услышала низкий холодный голос и даже не сразу сообразила, что это рычу – я. – Свой дом в Белом городе? Драгоценности? Титул? Герцога спасла только отличная реакция. Взвар был еще горячим, а рука у меня не дрогнула. Сама покалечу, сама и вылечу. Мраз-с-с-с-сь! Моринар увернулся, а спустя минуту меня прижали к твердой груди, да так крепко, что нос почти сроднился с золотой пуговицей. – Все. Успокойся. – Пус-с-с-сти. – От ярости получалось только шипеть. Герцог и не подумал слушаться. – Сначала успокойтесь, потом отпущу. Вырываться было бесполезно, я это оценила. С тем же успехом можно было уговаривать водоворот. Я медленно вдохнула и выдохнула. Раз, другой, третий. Руки герцога разжались, когда я расслабила сведенные судорогой мышцы. Меня отпустили и смотрели с интересом. – Садитесь, госпожа Ветана. Я осталась стоять где и была. Герцог покачал головой. – Садитесь. На этот раз я опустилась за стол. После волны бешенства пойдет откат, я знаю. Как бы не упасть. Колени уже ощутимо дрожали.