Мамины пальчики, мягкие, надушенные, с тонкой белой кожей, через которую сосуды на просвет видно, с ухоженными ноготками, с пятью-шестью кольцами, – и мои ладони. С мозолями, с коротко остриженными ногтями, чтобы грязь не забивалась, с шелушащейся кожей – забываю кремом смазывать, а уж чтобы спать в специальных перчатках – тем более забываю. С ожогом – уголек стрельнул, с одним-единственным кольцом от старой рофтерки – так оно хорошо к пальцу пришлось, что я про него и думать забыла. Даром что медяшка дешевая. Но и снимать его не хотелось. А вдруг и правда – талисман? Я бы сейчас и сушеную куриную лапу на шею подвесила, лишь бы помогло. – Следить за собой она следила, но не знатная дама, нет. Хоть руками и не работала. Пусть стража по борделям посмотрит, есть повод. – А от чего она умерла? – Придушили. Как я понимаю – в припадке страсти. Я кивнула. Кажется, все дороги опять ведут к госпоже Рионе. * * * Госпожа себя ждать не заставила. Прикатила на карете и опрометью кинулась в мертвецкую. Вышла оттуда довольная, словно кошка, и отправилась ко мне. – Вета, спасибо! У меня аж глаза округлились. – За что?! – За хорошие новости. Лианка теперь в безопасности, а нового мужа я ей хорошего подберу, не страшно будет доверить. Я покосилась на дверь палаты, в которой мы разговаривали. Пока тут никто не лежал, но это ненадолго. – Госпожа Риона, я все понимаю, но… – Не я, – даже не дослушала меня женщина. – Хочешь, малышкой Тисой поклянусь, что не я? Думала, собиралась, хотела, но не сделала. Не успела бы. Насчет последнего я сомневалась, но клятва Тисой меня убедила. – Верю. А ведь у него и дети есть… – От первого брака, – выразительно скривилась госпожа Риона. – Наверняка копии папеньки. Но я тебя поняла. Съезжу пригляжу, что там и как. В крайнем случае найму им няньку. Да управляющего делом, чтобы не пропало. Там же и Лианкина доля… Я кивнула. – И малышки тоже. Вырастет Тиса, приданое понадобится. – Меня больше волнует, чтобы племяшка обратно не бросилась. Пусть выздоравливает и не беспокоится за всю эту семейку. Вета, а с кем поговорить, чтобы мне тело отдали? – Вам? Госпожа Риона оскалилась, став похожей на большую крысу. – Я бы его в овраге закопала, сукина сына, но придется хоронить как положено. Ради Тисы, ради Лианки… Ладно! Дохлого я его потерплю. Может, даже любить больше буду. Морализаторствовать я не стала. Как правильно говорит поговорка: «О мертвых или хорошее, или правду». А что здесь правда? Что одну жену мужик в могилу свел, что вторая чудом этой участи избежала, что жил он для себя, и хоть в храм ходил, да только в Светлого не верил. Просто религиозным был, а это ведь вещи разные. Вера – она в душе. Снеси завтра храмы, Светлый все равно будет. И верить в него не перестанут. А религия – это напоказ, в храме, это когда души не хватает. Может, я и не права, но мне так кажется. Есть Светлый, есть я. Зачем в наши отношения кого-то третьего вмешивать? Это как в супружескую постель постороннего тащить. Но Светлый с ними, с храмами. Не мое это дело. Тут каждый решит для себя и только для себя. А у меня дело другое… – Госпожа Риона, а женщину вы не узнали? – Я на нее и не смотрела. А что? – Карнеш Тирлен сказал, что она может быть… эм-м… – Да скажи уж как есть! Из наших девочек? – Были у него такие предположения. – Пойду посмотрю. – А я поговорю с господином Растумом, чтобы вам тело Варгоса отдали. – Это он решает? – Да. – Тогда даже не трудись, я сама к нему загляну. Думаю, он согласится. Я тоже так думала. * * * Второй раз госпожа Риона оставалась в мертвецкой намного дольше, и вышла оттуда серьезная и расстроенная. Намного сильнее, чем из-за Торона. Я без лишних раздумий налила ей чашку взвара, накапала в него успокоительного. Женщина приняла с благодарностью и отпила несколько больших глотков. – Хороший отвар. Рецепт скажешь? – Даже трав наберу. – Спасибо. Несколько минут мы молчали, потом госпожа Риона заговорила. Медленно, подбирая слова. – Прав Карнеш. Только не до конца. Это явно чья-то содержанка или любовница. А ведь и верно – похоже! И руки, и уход за собой, и… – Подыскивала себе нового покровителя? – Вполне возможно. Я одежду посмотрела, она не из богатых, но и не из самых худших. – Госпожа Риона, – медленно начала я, словно шла босиком по колючкам, – а она одна такая за последнее время? Или есть слухи? Или, может, кто-нибудь пострадал? Женщина задумалась. – Надо поспрашивать. У меня дом, сама понимаешь, приличный. Если такое с моими девочками сделают, я найду, как расквитаться. Но есть и другие дома. Алетар же. Портовый город. Есть и такие, где девочек предоставляют для любителей остренького. – Может, она оттуда? – Нет. Знаю я девушек, которые там работали. У них вся шкурка уже к концу года работы в шрамах. А эта – чистенькая, аккуратная. Нет, не то. – Понятно. – Вета, а почему тебя это интересует? Я опустила глаза. – Госпожа Риона, я ведь и на дому людей принимаю. Не первый случай таких изуверств, ой не первый. А все молчат, никто ничего не делает. – Поэтому ты решила говорить? – Не знаю. Может, расспросить, а если что-то, так и страже сказать? – Не лезь в это дело. Слишком опасно. – Но люди… – Вета, садисту наплевать, над кем издеваться. Лекарка тоже сойдет. Я вздохнула. – Понимаю, что опасно. – А раз понимаешь, то сиди тихо. Есть стража, они не зря деньги получают. Они и разберутся, а ты целее будешь. Ясно? – Да, наверное, вы правы, – кивнула я. – Без всяких «наверное». Я молчала. А что можно сказать? Видела такое на жертвах барона? Видела барона? Полагаю, это именно его работа? Замечательно. Пойдем к барону? Нет? А почему – нет? Безвыходное положение. И я ничего не могу сделать. Вообще ничего. Темного крабом!