Поболтала с Бертеном, согласилась прогуляться с ним в выходные, но уже не по набережной. Вдоль побережья ходили лодочки. Получше – для аристократов, и чуть попроще и подешевле, но для «чистой публики». Можно было поплавать несколько часов, пристать к берегу, устроить завтрак на траве… Я согласилась и пообещала что-нибудь приготовить. Бертен довольно улыбнулся. Хороший он… А вот я поступаю подло. Он – простолюдин, я аристократка, то есть у нас ничего быть не может. Разве что короткая связь после того, как я выйду замуж. Конечно, за кого-нибудь своего круга. А я подаю ему надежду. Порядочно ли это? Нет. Тем более что замуж за него я не пойду. Но… хочется хоть какой-то иллюзии тепла. И нормальной жизни. Хотя бы ненадолго. День шел как обычно. Два перелома; одна дурочка, которая на седьмом месяце принялась тазы с бельем таскать, едва спасти успели, что ее, что ребенка, теперь будет у нас месяц лежать как миленькая; рваная рана… Ничего нового, ничего интересного. Разве что доставили целую охапку лекарственных растений. Харни сказали, что это от виконта Леклера. Господин Растум порадовался, мы тоже, и принялись за разборки. Сам виконт не явился, так что Харни Растум решил отправить ему благодарственное письмо. Вдруг еще чего пришлет? Мне об этом размышлять было некогда. Я читала книгу, которую раздобыл для меня маркиз, делала упражнения, с радостью понимая, что многое уже умею, и прикидывала, как бы попрактиковаться. Хотя это себя ждать не заставит. С моей-то работой… Глава 7 Женщина лежала на боку и стонала. Симпатичная, высокая, с темными волосами, светлыми глазами и правильными чертами хорошо вылепленного лица. Сейчас лицо искажалось болью, расплывалось, смазывалось… Она обхватывала живот руками, выгибалась, жалобно вскрикивала. Роды. Тяжелые, болезненные, и… Темного крабом! Вообще, лекари говорят так: отошли воды – начались роды. А тут воды, похоже, давно отошли. А она еще не родила. И даже… Я привычно принялась прощупывать женщину. М-да. Потуги есть, а вот собственно родовой деятельности и не наблюдается. – Принеси обезболивающее, – попросила я служительницу, а стоило той выйти, пустила в ход свои умения. Паршиво. Если кто не знает, роды – это мероприятие, которое требует от женщины всех ее сил и еще немножечко сверху. А у нее силенок и не осталось, считай. Не знаю, что эта дурочка делала, но вымоталась она до изнеможения. Критического, в ее случае. Роды начались, а силы на них и нет. Вообще. – Вот. Линда Морли протянула мне стакан с разведенным маковым молочком. Женщина оказалась настоящей находкой для лечебницы. Неглупая, не брезгливая, не боящаяся крови, расторопная чистюля стала хорошей помощницей. Я знала, что она выбирала дни, когда я дежурю, и старалась работать именно со мной. Видимо, потому что я отнеслась к ней по-человечески, сюда привела, посоветовала… Линда работала не за страх, а за совесть, и даже про морячка своего вроде как призабыла. Я поднесла к губам женщины стакан, постепенно напоила ее, и с удовлетворением увидела, как из больших голубых глаз уходит боль. – Тебя как зовут? – Лиана. Лиана Торон. Лиана, Лиана… – Скажи, а госпожа Риона тебе не знакома? – Это моя тетя. А… Я кивнула Линде: – Надо девчушку перевести в другую палату. Те две, в конце коридора, одна вроде как свободна? Принеси туда белье и приготовь все для родов. И найди, кого послать к ее тете. – Я не… мой муж… Я прикрыла Лиане рот ладонью. – Пока ты здесь – слушаешь меня. Хочешь, чтобы с тобой и с ребенком все было в порядке? Женщина закивала. – Тогда слушайся. И рассказывай, почему ты так поздно у нас оказалась? Линда ушла готовить палату, а Лиана заговорила, вцепившись в мою руку. Я слушала, смотрела в большие голубые глаза и скрипела зубами. Девочки, милые, что ж вы дуры-то такие бываете? Хотя мне ли ругаться? Лиана была тяжелым случаем. Воспитанная забитой матерью и властным отцом, она и свое предназначение видела в том, чтобы выйти замуж, отрожаться, вырастить детей и умереть. Шаг влево, шаг вправо… А зачем его делать? Грех ведь! Светлый не одобрит! Ничего особо страшного в этом не было, так живут многие женщины, но… – Ты почему сразу не пришла, как только воды отошли? – Муж… Мы хотели… Ага, «мы»! Просто супруг заставил девчушку отстоять службу в храме. Воды у нее отошли как раз, когда они в храм собирались, ну и… если супруга пойдет рожать к повитухе, значит, ему самому придется вести детей в храм, потом домой, потом кормить их завтраком, договариваться с соседкой… Не мужское это дело! Вот мужчина и распорядился. Мол, вы, бабы, все равно, как кошки, рожаете, сначала все дела переделай, а уж потом рожать иди. Да не к повитухе – дорого! В лечебницу для неимущих! Я скрипнула зубами. – Сколько у тебя детей? – Трое… – Я бы не сказала, что ты рожала. – А это мужа, от первого брака. У него первая жена тоже родами умерла. И вот это «тоже» мне чрезвычайно не понравилось. – Если ты умереть надеешься – так зря! Я тетке твоей обещала, что тебя вытащу. – Она была здесь? – Госпожа Риона мне про тебя рассказала. Так что готовься. За этим разговором я положила руку несчастной дурочке на спину, и незаметно подпитывала ее силой. Оказывается, так тоже можно. Лиана чувствовала только тепло от моей ладони, а я точно знала, что крохотные золотистые искорки сейчас скатываются с кончиков моих пальцев, проникают внутрь роженицы, и она вместе с ребенком напитывается силой. Еще немного – и она отлично справится. Но какая ж дрянь ее муженек! А еще в храм ходит! Впрочем, это вполне совместимо, сколько раз убеждалась. Искренне считаю, что на половину верующих в храмах вторая половина приходится тех, кто считает: «пришел, помолился, и делай гадости дальше, Светлый простит». Муж Лианы явно относился ко второй половине. Ну погоди ж ты у меня. – Все готово. Это вернулась Линда. – Помоги мне. Надо ее перевести в другую палату. И… нам будет весело. * * * И нам таки действительно было «весело». Роды и сами по себе мероприятие болезненное и кровавое, а уж тут-то… Пришлось выложиться до донышка. Когда Линда не видела, я подпитывала девчонку силой, потом, когда ребенок пошел, оказалось, что движется он вперед ножками, и это бы полбеды. Но пуповина захлестнулась в петлю. Пришлось распутывать, а каково это на ощупь… Не будь я магом жизни – сегодня бы мы потеряли и мать, и ребенка. Кстати – симпатичную маленькую (хоть тут повезло, была бы крупная, порвали бы бедолажную мамашу в лоскуты) девчушку с темным пушком на головке. С меня семь потов сошло, Линду несколько раз начинало тошнить, и она вынуждена была выходить, чтобы не рухнуть в обморок, да и другие больные не давали покоя. Кому перевязку, кому помощь… Хорошо, что их тоже взяла на себя Линда. А я вытягивала с того света Лиану. Зашивала разрывы, останавливала кровь, подпитывала силой… М-да, не попадись она мне, даже кормить малышку не смогла бы. Организм девчонки был вымотан до такой степени, что даже на молоко энергии не оставалось. Когда я наконец оставила спящую мать рядом с малышкой в колыбели и выползла в коридор, выглядела так, что госпожа Риона побледнела, пошатнулась. Прислонилась к стене. – Лиана… – Да жива она, жива. И дочка ее жива, – проворчала я. – И все с ними будет нормально, если отлежится. Госпожа Риона всхлипнула. А потом, не обращая внимания ни на кровь, ни на пот, который стекал по мне ручьями, ни на свое дорогущее шелковое платье, шагнула вперед и крепко обняла меня. – Веточка… спасибо тебе, родная. Спасибо… И столько чувства было в этих словах! Любит она племянницу. И малышку любить будет, и все ради них сделает, я-то вижу. – Да ладно… вы же нам тоже сколько добра сделали. – Я… Линда подхватила меня под руку. – Отпустите ее. Ишь, повисли. Видите же, госпожа Ветана едва на ногах стоит! Ей бы сейчас взвара послаще и медку летнего. У меня уж все готово, стоит.