– Среднее… – Не знаю. Мыло вроде чистое. Сама видишь, вода не посинела. Значит, где-то ты так удачно повалялась. Вспоминай, что и где… Или пролили, или лицом повозили. И не только лицом. – Не знаю! Сиента сунула мне в руки пемзу, я протянула ее Тамире. – Оттирайся. Попробуй с мыльным порошком, вроде он нормальный. Ототрешься – налей воды в котел, не тебе ж одной надо. И дров подбросить не забудь. С тем я и пошла обратно. Скоро Карнеш придет, обход начнется. Надо присутствовать. И только оказавшись в лечебнице, там, где Тамира не могла нас ни слышать, ни видеть, я привалилась к стене и захохотала. Рядом так же беспомощно сползла Сиента. Минут пять мы не могли остановиться, глядя друг на друга. Переглядывались, вспоминали синюю Тамиру – и заливались хохотом еще пуще. Наконец Сиента пришла в себя достаточно, чтобы вытереть слезы и передохнуть. – Светлый! Это потрясающе! Вета, это – вы? – Нет. Это ее Светлый наказал за распутство, – ухмыльнулась я. – А как? – Не знаю. Но мыльный порошок вы видели, он хороший, значит, где-то повалялась. Что из трав у нас красит в синий цвет? Шалфей? – Это сколько ж его нужно? – Есть еще калган, васильки, гречиха, гречавка… [3] – Что ж ее там – мордой по ним возили, что ли? Я развела руками. – Сиента, надеюсь, что вы не станете распространяться об этом случае. Тамире еще работать здесь… Сиента послушно закивала головой. Конечно, не будет! Ни слова! Ни полслова! Даже не подумает об этом лишний раз! А я что? Я поверила… * * * Карнеш меня на обход не взял, сказал, что после ночного дежурства надо идти домой отсыпаться. Пришлось уйти. А на следующий день… – Вета? Отоспалась? – Да. – Ты многое пропустила. – Что именно? – Харни рвал и метал. Тут кто-то выкрасил одну из наших служительниц в синий цвет. – Тамиру. Да, я в курсе. – И что там случилось? Карнеш смотрел пристально, пытаясь поймать меня на нестыковках. А что мне? Я принялась рассказывать. – У меня было ночное дежурство. А Тамира куда-то ушла. Вернулась под утро, в непотребном виде, словно ее по сеновалу валяли… – Там и валяли. – Я ей сказала помыться. И назвала шлюхой. Судя по лицу Карнеша, об этом он тоже знал. – А потом? – А ничего. У меня свои дела, у нее свои. Потом я услышала вопли с заднего двора, мы с Сиентой туда побежали, а там Тамира в жутком виде. – И? – Я проверила полотенце, воду, мыло… Вроде все оказалось нормальным. Ничего не красило. Хотя полотенце все было в пятнах. – Сиента тоже так говорит. – Уже вся лечебница в курсе? – И примерно половина Алетара. – Я ж ее просила помолчать! – Плохо просила. – Мне не понравился поступок Тамиры. Мы с Сиентой с ног сбились, пока эта девка приятно проводила время. – Вета, только честно. Ты ее?.. – Я не маг. Как бы я ее покрасила? – Не знаю. Конечно. Это чисто из бабского арсенала. Устранить соперницу, сделать подлость конкурентке… Детские, конечно, выходки, но ведь срабатывает! И достаточно часто! Наверное, потому, что ждут сложных ходов, пытаются что-то изобрести, а вот самого простого не видят у себя под носом. – Вот и я тоже. И именно Тамиру? Не Сиенту, которая там работала со мной всю ночь? Подозрительности в глазах Карна поубавилось. – М-да… одним словом, теперь ей дней пять дома отсиживаться. Да еще она кожу пемзой разодрала. – Пемзой – это я. Зря ей сказала, – «огорчилась» я. Карнеш развел руками. Тамира явилась спустя четыре дня. Притихшая, слегка отдающая в синеву, и с опаской поглядывающая вокруг. Было отчего. Служительницы и служители перешептывались, хихикали у нее за спиной, скалили зубы. На всю лечебницу нашлось только несколько сочувствующих – и все мужчины с личной заинтересованностью. Ко мне Тамира даже не подходила. Я тоже не обращала на нее внимания. Я тут ни при чем. Вот. Теперь оставалось только ждать. Лучше всего спесь сбивает именно смех. Если бы Тамиру обругали, выпороли, выгнали… О, ей могли бы начать сочувствовать. Но при взгляде на синие пятна всем становилось смешно. Какое уж тут уважение? Какие понимание и сострадание? Только смех. * * * Дни летели друг за другом. Я уже отработала три ночных дежурства, это было четвертое. В этот раз мне опять выпали Тамира и уже другая служительница – Нитель. В этот раз Тамира в загул не ушла. Пользы от нее все равно было маловато, но хоть воды горячей принести, в кладовку сбегать… Крики с улицы донеслись внезапно. Мы бросились наружу, а потом замерли у невысокой оградки. – Помогите! – Она бешеная!!! – Беги!!! На улице мужчина добивал доской собаку. За его спиной жались женщина и ребенок. Собака огрызалась и ползла. И не надо было видеть ее рядом. И так понятно, что собака – бешеная. Пена из пасти, затянутые белесой пленкой глаза, страшноватое молчание, с которым она кидалась на человека. Тамира схватила меня за руку. Сейчас ей не важно было, кто я, она просто искала поддержки. Страшно это. Бешенство смертельно в любом случае. Мужчина отбивался что есть сил – и побеждал. Вот свистнула доска, на землю брызнуло кровью… Я расцепила пальцы Тамиры и вышла из-за ограды. Мужчина повернулся к нам. Увидел мой балахон – и словно что-то переключилось у него в глазах. – Лекарка? – Да. – Помогите!!! Прошу вас, помогите!!! Я кивнула Тамире. – Готовь горячую воду. Вас укусили? – Не меня. Сына…