* * * За ночь у меня было еще восемь человек. Два перелома, три ножевых, одна избитая проститутка, одни срочные роды. Лечебница пополнилась на два человека. Одно ножевое в живот оказалось тяжелым, требовалось постоянное наблюдение, а проститутка решила отлежаться пару дней. Роженицу забрали почти сразу, как только мы дали знать ее родным. Да и остальных тоже. У меня возникло впечатление, что сюда попадают только самые безнадежные. Кто или сопротивляться не может, или кому дома еще хуже. Всякое бывает. Тамира явилась под утро. Растрепанная, раздерганная, воняющая дешевым вином и мужчиной, в съехавшем платье и со здоровущим засосом на шее. В волосах запуталась трава, а не слишком уверенная походка говорила о весело проведенной ночи. – Шикарное зрелище, – резюмировала я. – Девушка, вы уверены, что не ошиблись работой? Тамира смерила меня насмешливым взглядом. – Завидуешь, козявка? Действительно, по сравнению с ней я смотрелась мелко. И на голову ниже, и грудь в два раза меньше, кабы не в три. – Помойся, шлюха. А то Растум решит, что я тебя в бордель на заработки сдавала. Тамира ощерилась. – Да пошла ты! Развернулась и хлопнула дверью. Я усмехнулась. Ничего, если я все правильно рассчитала, недолго тебе нос драть. А я еще Литу шлюхой считала? Наверное, есть какая-то градация. Кто по зову души, а кто по нужде… Не знаю. Надо об этом подумать. * * * Тамира провела рукой по платью. А хорошо она поставила на место эту новенькую! Заречется на нее рот открывать! Ишь ты… Шлюха! Да сама ты… Небось, такую вошь никто и не хошь! Вот и бесится! Завидует. Тамира невольно повела плечами, обозначая, чему завидовать. И верно, есть чему. Но… Тело было липким от вина и пота. Да и запах… Помыться, что ли? Если эта сопля на нее нажалуется, Харни обязательно вызовет для выговора. Ну… так у него это называется. Особенно на столе выговаривать любит. И лучше подмыться, чем слушать его визги о других мужиках. А что – только им ограничиваться, что ли? Тогда можно и сразу в монастырь! Там ведь и взглянуть не на что… А на заднем дворе стоит котел с горячей водой. На дровах. Всегда. Мало ли вода срочно понадобится, а греть некогда? Так он всегда там есть, в него просто ведра с водой подливают. И можно позаимствовать кипяточка, пока никто не пришел. В комнате для служительниц было тихо. Посапывала на лежанке Сиента – небось всю ночь пахала, идиотка. Нет уж, она, Тами, не настолько глупа, чтобы угробить свою жизнь! Она, наоборот, получит от нее все возможное! Пока молода, пока красива… Пусть работают другие, она будет наслаждаться жизнью! Вот! Тамира подхватила коробочку с мылом, которым пользовались все служительницы, полотенце и направилась на задний двор. * * * Вопль понесся по лечебнице. Да такой, что подскочили все. Что больные, что здоровые. Я и так не спала, ожидая результата, поэтому, когда ко мне влетела растрепанная Сиента, даже не дернулась. – Госпожа Ветана! – Можно Вета. – Вета, там… – Пойдем посмотрим. Кстати, Тамира пришла. – Нашалавилась? Сиента смотрела зло, Тамира явно не пользовалась популярностью. – Видимо, да. Это не она, часом, орет? – Кажется, она. На заднем дворе. Обварилась, что ли? Тамира не обварилась. Хотя была близка к этому. Под навесом, на заднем дворе, рядом с котлом, бесновалось… нечто жуткое. В одной рубашке, сейчас насквозь мокрой, все в синих и зеленоватых пятнах. Я отметила, что краска легла неровно. Видимо, смешала плохо или соды добавила многовато. У меня опыта мало. – Это… к-кто? – начала заикаться Сиента. Я помотала головой. – Наверное, Тамира. А что с ней? – Н-не знаю… Тамира заметила нас, и завизжала громче. Я осмотрелась. Рядом с женщиной стояло ведро с водой. – Отвлеки ее, – бросила я Сиенте. Она замахала руками. – Тамира?! «Чудовище» прислушалось. Я шагнула вперед, подхватила ведро с водой и окатила беснующуюся девицу. Та икнула и замерла. – Что с тобой? Сиента была в шоке. Тамира вытянула покрытые пятнами руки, собираясь завизжать, но я не дала. – Молчать! Это не болячка, но вот что? Ты что делала? Всхлипывая и трясясь – вода оказалась холодной, – Тамира рассказала, что она решила ополоснуться. Из первого ведра облилась, намылилась, а ополоснуться не успела. На коже… вот! Еще бы не «вот». Я лично чернильный порошок подмешала к мыльному. Главное было, чтобы Сиента не попользовалась. Но та как легла, так и выключилась. Устала. – Полотенцем не вытиралась? – Н-нет. Тамира уже забыла о неприязни ко мне. Вот что значит – правильно подобрать лекарство! – Чем мылась? – Мыльным порошком… – Дай сюда. Твой личный? – Н-нет. Общий. – Да тут ничего и нет, считай… Конечно. Я лично его и высыпала из коробки. Чтобы оставалось на один раз искупаться или на несколько раз вымыть руки. Тамира сделала так, как я и предполагала. Если в коробке мало порошка, вы его просто высыпаете на ладонь и принимаетесь мыться. И на мокрое тело, и по себе растереть. Вот и отпечаталось. На ладонях, лице, груди, животе… Спине не слишком много досталось. Конечно, детская выходка, но сработало ведь! Другие-то служительницы придут часа через два! В крайнем случае, Тамира окрасила бы только руки, но я честно ее спровоцировала. – Вроде нормально. Сейчас попробуем. Сиента, воды принеси. Я зачерпнула коробкой воду, поболтала и вылила обратно в ведро. Если там что в синий и окрасилось, все равно никто не заметил. Концентрация уже не та. – Вроде в синий ничего не красится. Провела пальцем по стенке коробки. Палец тоже остался чистым. Вот так при дворе с соперницами и расправлялись. Походи-ка в синем цвете несколько дней! Да потом еще пятна на лице будут от воспаления, это ж чернила! Едкие! Тамире досталось совсем чуть-чуть, но дня три ей точно ходить синей. Сиента с трудом сдерживала истерический хохот. Я вздохнула. – Сиента, принеси пемзу. И побольше. – А это… что? – Не знаю. Где ты вообще валялась сегодня? – На сеновале. – А что из трав у нас дает такой окрас? Сеновал хоть был старый? Или сено свежее?