Этот вопрос ее тоже мало интересовал. Все равно она помрет, чего напрягаться? – Должен сказать, ваше императорское величество, что это хорошее решение. – Вы опять? – окрысилась Яна. Потом поняла и улыбнулась. Просто Валежный давал понять, что официально признает ее брак и ее идею. Именно, что официально. Чем воевать, проще примирить два враждующих лагеря. Но получится ли? Должно получиться! Анна, Россия – Солнышко, давай устроим пышную свадьбу? Даже в страшном сне Борис не думал, что будет произносить именно эти слова. И все же… Вот когда Лиза всем этим занималась, ее хотелось связать и в чулан засунуть. Надоела! А Анне хотелось дать все. И этот белый… цветы такие, на голове, и фату, и букеты, и гостей, и танцы, и даже лимузин. Если она пожелает! Анна решительно не желала. – Боря, давай просто подадим заявление и распишемся? Тихо, по-семейному? – И чтобы платье у тебя было такое… модное… Анна покачала головой и улыбнулась: – Боренька, ну зачем? – Потому что я хочу, чтобы у тебя было все самое лучшее. Нельзя? – У меня есть самое лучшее, что может быть в мире. Ты, Кира и Гошка. Отец. Смайлик, кстати говоря. Что мне еще нужно? – Ты пригласишь отца на свадьбу? – Обязательно, – кивнула Анна. Она закроет глаза, и на долю секунды представит, что это Петер. Что именно он радуется за свою дочку. Он бы радовался. Если бы дело зависело только от Петера, его дочери были бы помолвлены еще в младенчестве и благополучно выданы замуж. Это Аделине было не угодить. Один хромой, второй кривой, третий недостаточно знатный… что ж, теперь это останется на ее памяти. А Анне безразлично, что бы сказала мать, увидев Бориса. Особенно такого, как сейчас. В водолазке на голое тело, с закатанными рукавами, в джинсах и кроссовках на босу ногу. Растрепанного, довольного по уши и жарящего во дворе шашлыки. Хотя… ничего бы Аделина не сказала. Молча бы померла от ужаса! – Смайлик – это аргумент, – подала голос Кира. – Но у меня есть заказ. – Какой? – Брат у меня есть. Хочу еще сестру. – А я – еще брата, – подключился Гошка. Анна только рот открыла. Вот такого она от детей точно не ожидала. Их не просто приняли, их… – Дети, вы серьезно? – Конечно! – Кира и была серьезна. – Я точно знаю, что вы меня будете воспитывать до старости. А так – будут у вас новые дети, а я спокойно буду учиться. – На кого? – выдавил Борис, героически пытаясь не сорваться в громовой хохот. – Я думаю, на врача, – серьезно ответила Кира. – На врача? На какого? – Кардиохирурга, пап. – Интересный выбор. А почему? – Без работы не останусь. И мед у нас в городе есть. И… Гошка рассказал. – А если ты крови боишься? – Папс! Савойский рассмеялся-таки и поднял руки. – Кира, я заранее на все согласен! Учись! Будет у нас первый медик в роду. А Гошку тогда отдадим на экономический. – Я вырасту и заработаю столько денег, чтобы всегда хватало, – подтвердил мальчик. Анна улыбалась. Здесь и сейчас она была счастлива. – Вот и решили, – подвел итог Борис. – Анюта, когда заявление подавать идем? – А хотя бы и завтра! – решила Анна. Лучше иметь и потерять, чем никогда не испытать. Это уж точно. Даже если тосковать будешь, даже если болеть будет, но в твоей жизни это – БЫЛО! Понимаете, было! Настоящее. Искреннее и искристое! Даже если она уйдет… когда она уйдет, Борису будет с чем сравнивать. И никогда он уже не попадется на пустой крючок. И дети будут счастливы. А это вообще замечательно. Кира потыкала в кнопки. – Вот! Завтра, прием заявлений с девяти до двенадцати. Адрес ЗАГСа все знают? – Знают, – кивнул Борис. – Анюта? – Едем! – решила Анна. – И заявляемся. Так говорить неправильно? И пусть! Зато очень тепло и уютно. В ледяной вечности во дворцах Хеллы ее будут согревать эти воспоминания. Они – будут! – Мау, – зевнул кот, показывая клыки. Странные все-таки эти люди. Вот зачем тратить время на всякие глупости? Он-то давно понял, что они все – семья. А они чего-то говорят, говорят… Пойти, что ли, поймать им крысу? Пусть порадуются. Глава 10 Владеющих ранцем, свисающим с плеч… Русина, Звенигород – Мои люди! Мои войска! Мои… Не то чтобы жом Пламенный сочувствовал Никону. Но, наверное, это обидно. Когда тебя разбивают вдребезги, когда бежишь что есть сил, когда бросаешь своих людей и прибываешь в Звенигород по железной дороге… Ладно, Никон бросил не всех, часть. Но все же… – Ты успокойся, Счастливый. Если ты орать будешь, ничего не изменится. Никон выматерился. – Что б ты понимал! – Мы проиграли битву. Я понимаю. Но война еще не проиграна, о нет!