Призрак подплыл чуть ближе, пригляделся. — Вот еще! Гадюшник-то устраивать! Аня аж рот открыла. — Вы… вы… а это… — Рот-то прикрой, ворона залетит, да там и издохнет, — огрызнулся призрак. — Чего уж тут, вижу я, что это за тварь, у нас такие тоже водились, давненько, правда. Эреш насторожился. — Когда? — Да уж лет пятьсот тому как… Ушли потом. Вы ж гадины скользкие, хвостом махнули, и только тень мелькнула. — Какие есть, — отмахнулся Эреш. — Никого не осталось? Или найти как-то… — Если только на Урале. Но сам понимаешь, чужаков нигде не любят. — Урал? — Объясню, — кивнула Аня. — Но там правда сложно. Это тайга? — Я их что — по хвостам считал? Могли и оттуда уползти, — отмахнулся призрак. — Это моя прапра… там еще сколько раз прабабка их застала, а уж потом… Сама понимаешь, ни к чему им такая известность. — Кто бы сомневался, — кивнул Эреш. — Ну так? Призрак пригляделся еще раз. — Нет. Тебе я дом не продам. А вот поменяться можем. Баш на баш… — И что тебе надо? — Эреш смотрел спокойно. Подумаешь, призрак. — Наследника. — Так у вас же есть, вроде? — удивилась Аня. Дед Михей сплюнул. Аня пронаблюдала светящуюся пустоту на месте рта и полет кусочка тумана к земле. Интересно… и не давит сейчас, когда призрак появился. — Витька? Кой он наследник? Пьянь он и быдло! — Подробности? — Эреша не интересовали ценные взаимоотношения призрака с его бывшими родственниками. Дед Михей поморщился, но принялся рассказывать. Род у него был древним. И ведовским. Жрецы старых богов, ведуны, знахари. Именно потому, что молились своим, знали и ведали многое, что от других было скрыто. Но уберечься и им не всегда удавалось. Деду Михею на момент смерти было около ста двенадцати лет. Сам он выжил. Во всей войнах, во всех послевоенных страхах и смертях, а вот любимую у него война забрала. Не сберег. Пытался откупиться своими годами, хоть что отдать… не приняли. Оставалось лишь смириться с тем, что род оборвется. Витька? У Михея была сестра, у той дочь, у той сын, а у сына — Витька. Рвань и пьянь. Нашего плотника троюродный плетень, которому и досталось все же имущество деда Михея. А вот родовых способностей — никаких. Ведуны же… Дед Михей тоже не мог умереть просто так. Не передав силу, знания, не проведя посвящение. А посвящался их род… Велесу. И просьба сразу не путать с Волосом, тот как раз был так себе. А вот Велес, из старших славянских богов, был достаточно сложным существом. Как в легендах, так и в общении. И служить ему было сложно. Сейчас призрак хотел, чтобы Эреш нашел ему наследника или наследницу, а потом и провел посвящение. Выкупил дом и отдал его следующему ведуну. Аня только головой покачала. — А не до фига ли будет? Вы, уважаемый призрак, от скромности не умрете. — Это верно, я уже помер. И не от скромности, а от старости, — усмехнулся призрак. — но я и заплатить готов. Я правильно понимаю, ты, гаденыш, не отсюда? Эреш раздосадовано зашипел. — Допуссстим. — А ведь Велес — он тоже на границе между мирами стоит. Не знаешь? — Откуда бы? — И в Яви он ходил, и в Нави, и змеем перекидывался, и ведал многое… дорожку я тебе не покажу, сам понимаешь. А вот калиточку отворить могу. Эреш весь аж подобрался, как для прыжка. — Калиточку? — Куда ты попасть хочешь, я не знаю. Но была у меня одна любопытная вещица, калиточку она отворит к тем, кто тебе по крови родня. Интересуешься? — Да. — Ее, правда, силой подпитать надо будет, времени уж сколько прошло… Аня покачала головой. И так было ясно, что они на крючке. — Насссследника, говоришшшшь… — Говорю. Значит так, домик мой выкупишь. Сможешь? — Ссссмогу. — Ты не шипи, не шипи. Я тебя как гаденыша в костер бросать не буду, все понимаю. Выкупишь мой домик, поговорим подробнее. Расскажу и как тропинку найти, и как ритуал провести. Возьмешь меня с собой, вместе посмотрим все. Эреш кивнул, успокаиваясь. — Ладно. Аня кашлянула. — Уважаемый… — Михей. Так и зови. — Уважаемый Михей, а вы алкоголиков лечили? — Вот еще, лечить их, — перекосился призрак. — То есть? — Напугал до грязных штанов вот и все. А уж потом для себя, кто пить бросил, кто не бросил, но людям посмотреть на свою душонку обычно с лихвой хватает. Чего их лечить-то, таких шпыней ненадобных? Аня посмотрела недоуменно. — Ну… — Ты, девка, пойми. Если человек свою жизнь и судьбу считай, в навоз втоптал, да не от горя или беды, а просто потому, что так легче живется, ничего с ним никто не сделает. И не надобно. Это испытание, выдержишь — что-то узнаешь, нет, так и цена тебе невысока. — Огонь, вода и медные трубы? — Именно. Каждый их в своей жизни проходит, только не всегда понимает, что это — оно. Потом уж осознание приходит. — А если вообще их не проходить? — Родиться не надо было. Богами мы сотворены, чтобы стать им помощниками, для того и на землю приходим, для того и учимся, и стараемся. Недаром же ранее говорили «отрок божий», а ныне «раб божий». Но говорить-то всяко можно, а делать надлежит как по прави. — Если б люди знали, как оно — правильно, — вздохнула Аня. — А чего ты не знаешь? Не убий, не укради, чти родителей своих… какое-такое знание от тебя закрыли? Как человеком быть? А все просто. Не делай другому того, чего себе не желаешь, вот и вся мудрость. — Что-то не помогает. — Ой ли? — сощурился призрак. — А то я не вижу? Ты, вот, не подличаешь, зла в мир не несешь, помогать стараешься, хоть разумным тварям, хоть неразумным, ну и получаешь в ответ. Руки-то у тебя золотые, небось, слышала и не раз? — Это и раньше было.