* * * Да уж, некоторые вещи не меняются. Тусклые лампочки, металлические столы, и ощущение… пустоты, наверное. Смотришь, и понимаешь, раньше это был человек, а теперь — нет. Теперь от него осталась пустота. И от этого особенно тоскливо, ведь никто не знает, что — там, за чертой. Невезучая падчерица лежала на одном из столов. — Перелом основания черепа, — порадовал Леня. — Ну и так, по мелочи… неплохой домик, кстати. Тело отлично сохранилось. Аня поморщилась, Эреш и ухом не повел. Подошел, пригляделся, кивнул себе — и аккуратно срезал прядь волос с головы трупа. Аниными маникюрными ножницами, паразит такой! И когда успел их утащить? Теперь ножнички только выкинуть, а они ей так нравились… Леня посмотрел с уважением. Кажется, настолько спокойные люди ему встречались нечасто. — Это все? Или тебе еще чего… кровушки нет, но могу пару сосудов в пакетик сложить. Или мозга наковырять? — Спасибо. Пока не требуется, — отмахнулся Эреш. — Ну, как хотите, — обиделся Леня. — была бы честь предложена. — Чести вы наковырять не предлагали, — василиск даже не издевался. Он не настолько хорошо владел русским языком, чтобы оценить весь юмор. — Только мозг и сосуды. Леня грозно засопел, но прежде, чем он разразился возмущением, Аня улыбнулась и защебетала о своей великой благодарности. Не надо подводить Нину, она искренне старалась. * * * Но — не даром. За свои великие старания Нина попросила присутствовать при ритуале упокоения. Эреш подумал, и согласился. Но оговорил, что это будет только завтра. Надо дать ночь девушке, пусть решает сама. Мстить — или нет, и если да, то как… Это ее право. Аня попробовала отговорить василиска, но Эреш только головой покачал. — Она имеет право на месть. — Даже если может развеяться? — Аня, милая, это свободный выбор каждого. Верить — не верить, любить — ненавидеть, мстить — простить. Свободный выбор. Если я сейчас закрою ей эту возможность, то приму часть выбора и судьбы девушки на себя. Зачем? — Чтобы она себя не уничтожила? — Это — ее выбор. — А если она не понимает, что делает? — Это не ребенок. Это вполне взрослая девушка, — Эреш коснулся пряди волос, — даже не девушка. Женщина. Сообразит. Аня только рукой махнула. Ладно. Пусть василиск сам решает, ему виднее… — Может, тогда завтра поездим, дома посмотрим? — Хорошая идея. * * * С утра Аня вооружилась адресами и даже ключами, и поехала на заправку. Паша с радостью выдал женщине и адреса домов, которые числились за агентством, и даже ключи… Прекрасно понимал, что Аня ничего не возьмет, а после квартиры, на которую, кстати, уже нашелся покупатель за такую сумму, что гонорар Эреша смотрелся жалко рядом с их комиссионными, и вовсе проникся к Ане доверием и любовью. Дома увы, разочаровывали. Один был на две семьи, второй с миниатюрным участком, третий стоял рядом с дорогой, что тоже неудобно, мало ли кто и что там разглядит, четвертый сыпался на глазах, пятый… Девятый дом Аню вообще добил. — Это еще и продают? — возмутилась она. — Да надо бутылки сдать, а на полученную сумму снести здесь все на фиг! И выскочила за дверь, пока ей на голову мокрица не шлепнулась. — Здрасьте! — раздался голос из-за забора. Ну вот, еще и это… — Здрасьте, — не особенно любезно отозвалась Аня. Но тетку лет пятидесяти это не смутило. Тетка была вообще из несмущаемых и непотопляемых. Полная, крепко сбитая, этакая нормальная русская баба от печи и сохи. Такая и навоз может вилами разбросать, и изменника ими же приветить. — Вы Федькин дом покупать собрались, что ли? — Ни за что! — искренне отозвалась Аня. — Я не энтомолог… — Чего? — Тараканов не развожу. И блох тоже. — Да там и клопы могут быть. — «порадовала» тетка. — вот уж пьянь ненадобная… — Помер хозяин, что ли? Аня интересовалась просто так, чтобы что-то спросить, но тетка покачала головой с таким выражением. — Что вы! Женился! У Ани непроизвольно открылся рот. Эреш присвистнул. — Нашлась же героиня! — Да что вы, тут такая история! Аня поняла, что историю придется выслушать. Не удирать же от разговорчивой тетки к машине со всех ног? Смешно… — Какая? — Тут у нас семья поселилась в Буденовке. — Это где? — Это аккурат километрах в пятнадцати. Только у нас народу побольше. Вот и приехали туда… переселенцы. Аня почему-то насторожилась. — И? — Федьку стали к себе звать иногда, починить там, или прибить чего… Глаза женщины приняли форму правильного круга. — Не поняла? — Вот и мы не поняли. А потом оказалось, что на Федьку тамошняя баба глаз положила. Любовь у них вспыхнула, да такая, что она мужа выгнала. А с Федькой, наоборот, жить стала. — Это что же там за муж такой? Вопрос был вполне логичным. Судя по состоянию дома, Федя находился где-то на уровне помоечной крысы. Какая там любовь, на одной бане разоришься!