И степняки дрогнули, растерялись, побежали… Побежали под копыта коней Иллойского, под арбалетные стрелы, назад, туда, где ждала их смерть, не собирающаяся уходить без поживы. Побежали так, словно за ними гнался лично Восьмилапый. Хотя окровавленного, усталого, черного от пыли Торнейского немудрено было с ним перепутать. И, глядя ему в глаза, в ужасе пятились бывалые воины, не смея поднять оружие. Демон… И над полем битвы, откликаясь отчаянному зову рога из крепости, яростно звенели сталь и медь. Артан буквально втаптывал в землю степняков, не зная пощады. Кто убежал – того и счастье, сегодня их преследовать не будут. Каган в ярости развернул коня, намереваясь спуститься с холма, возглавить войско, собрать этих подлых трусов, – к чести Хурмаха, он и не думал об отступлении. Ни минуты не думал. Только о сопротивлении, о том, как повернуть сражение, но… Тяжело и басовито прогудела арбалетная тетива. И не одна. Не зря, ох не зря вез Иллойский с собой разведчиков. И приказ им дан был четкий: найти командование степняков. Их штаб. И как только представится возможность – убить. Всех. Стоит ли говорить, что свою задачу аллодийцы выполнили? Хурмах только и успел понять, что земля выросла и мчится ему навстречу. И кажется, дышать сложно? И это было началом конца. При виде кагана с арбалетной стрелой в горле остатки мужества покинули армию степняков. А когда из ворот крепости черным вихрем вылетел Торнейский, и за ним, словно на крыльях победы, летели усталые, измученные и окровавленные защитники – у страха глаза велики. Степнякам показалось, что из ворот крепости выходит не меньшее по размерам войско, которое сейчас кинется на них. И… И степняки бежали. Бежали, бросая звериные головы на шестах и оружие. Обозы и запасных коней. Раненых и приятелей, с которыми делили костер и вино. Бежали, нещадно нахлестывая коней. Бежали, не оглядываясь, потому что за каждым трусом незримой тенью сейчас гнался по траве Черный волк, и кровь отблескивала алым на призрачных клыках. Не скоро еще степняки решатся пересечь границы Аллодии. А самые трусливые и внукам-правнукам попомнят и завещают. Не ходи на Аллодию. Не вернешься… Глава 3 Мария-Элена Домбрийская Кого можно найти в дамской гостиной с утра? Малену. Графиню Элинор. Астелу, Даранель, Силанту и Ровену. Графиня занималась своими тремя подопечными (Силанта не спорила, понимая, что мать пока не в состоянии стояния), а Малена и Ровена прикидывали очередное ПВО. Противовражескую оборону то есть. И тут стук в дверь, и явление лакея, за которым идет этакий молодцеватый джентльмен с военной выправкой. – Вам, ваша светлость, письмо. – А не пакет от фельдмаршала?[7] Матильда, усмехнувшись, приняла конверт. Именно Матильда, потому что рядом была Силанта. И Малена уступила управление сестре, предпочитая отсидеться в тишине и безопасности. Матильда посмотрела на мужчину, который доставил конверт. Пожилой, лет сорока, в ливрее, волосы уложены, усы нафабрены так, что острые кончики загибаются вверх двумя иглами. «Это королевский курьер», – шепнула Малена. Матильда приняла решение. И в руку курьеру вполне естественно скользнула серебряная монета, которую тот принял без малейшего удивления. Да, вот на таком и горят шпионы. Сколько давать, кому давать, в деньгах или по шее… – Благодарю вас, уважаемый?.. – Арос Хост, ваша светлость. – Благодарю вас, уважаемый Хост. На улице сегодня прохладно. Возможно, вы не откажетесь от чего-то согревающего? Курьер пригладил усы пальцем. Этак, залихватски. – Мне, ваша светлость, и велено дождаться ответа… – Тем более! Аманда, накрой стол в малой гостиной! Подоспевшая домоправительница мило улыбнулась, присела в реверансе и повлекла за собой курьера. Матильда промаршировала к столу и с хрустом вскрыла печать на конверте. Тяжелая блямба красного сургуча с вытесненным символом чего-то трехголового и крылатого сломалась под тонкими пальчиками. – Почитаем… Письмо было коротким и по делу. Силанта попробовала влезть за спиной Матильды, но Ровена самым хладнокровным образом наступила Колойской на подол. – Ох! Умоляю о прощении! – Дура криворукая! – взвизгнула Силанта. Матильда подняла тяжелый взгляд на «сестру». – Еще раз оскорбишь мою компаньонку – поедешь ко двору в старых платьях. – Но она же… – Помешала тебе подглядывать? Я и так скажу, что в письме, не позорься. Завтра у меня встреча с его высочеством, который и примет решение по моему вопросу. – Завтра? – ахнула графиня Элинор. – Да. Конечно, громадная честь. Приема у короля или принца могли годами дожидаться. Но это – всякая дворянственная мелочь, а здесь цельная Домбрийская – это первое. И Тальфер наверняка поспособствовал – это второе. Вспомнив про Варсона Шефара, Матильда загрустила. Кризис обещался или сегодня, или завтра, а там видно будет – выживет, не выживет… второе пока было вероятнее. Исхудал бедолага так, что на скелет стал похож. Графиня поднесла руки к щекам. – Но как же… я же… – Графиня, – мягко произнесла Матильда. – Нам с вами сейчас надо будет поговорить. Наедине. Астела сморщила носик, Силанта открыла рот. Матильда посмотрела на них фирменным взглядом бабушки Майи. – Кто-то меня не понял? Ваше сиятельство, тетушка Элинор, прошу вас помочь мне написать ответ для его высочества. Пройдемте в кабинет? Что графиня и сделала под недовольными девичьими взглядами. Силанта скрипнула зубами и помчалась докладывать Лорану. * * * В кабинете Малена села в кресло и достала письмо. Так…