– Да это-то как раз не важно. Если у них все по-честному, так и я не против. Но Яна моя подруга. И абы кому я ее не отдам, и зельями или чарами охмурять не позволю! – Ты уверен, что это – не естественное влечение? Такое ведь тоже бывает? Иногда посмотришь – ни рожи, ни кожи, ни ума, но бабы липнут, что пчелы на мед? – В том-то и дело. Если это просто… да пусть! Но я хочу, чтобы Яна решала сама. А не кто-то другой за нее. Ты бы видел! Пока они рядом – девчонка неуправляема. Стоит разойтись – и не вспоминает про этого трайши. Некромант повертел в руках перо. Рошеру явно удалось его заинтриговать. – Ладно, погляжу на него. Посмотрим, что там за тварь такая. – Думаешь, он тоже… темный? – А Раш его знает. Мы разные. Рошер бросил взгляд – и не удержался: – А правда, что у вас хвост есть? – Показать? – оскалился Шерх. Вот клыки у него точно были. Острые, почти гадючьи. – На слово поверю. – Тогда – верь. И хвост змеиный, и уши… – Ослиные? – Ага. У тех, кто в эту чушь верит. Мужчины переглянулись. Дружбы между ними не было, неоткуда взяться, но вот взаимопонимание возникло. Рошер собирался любой ценой защищать свою подругу. Не потому, что Тайяна нравилась ему как женщина, нет. Просто потому, что манипулировать людьми подобным образом – зельями и магией – подло. Перебьется этот трайши, будь он хоть трижды высокородный. Если он посмел воздействовать на Яну чем-то вроде приворота – Рошер ему лично ноги переломает! Уж найдет – как! * * * Разговор состоялся, когда Яна ушла в сад в сопровождении верной Ааши. Лучше девочкам кое-чего не слышать. – Аэлена, мне нужна твоя помощь. – Да, Рош? – Есть такой трайши. Нокрист Ландар. Ты о нем ничего не слышала? – Слышала, – Аэлена покривила губы, – от Диолата. – Вот как? – Ничего хорошего, если тебя это интересует. – Все, что только можно. – Зачем? – Он сильно интересуется нашей Яной. – Вот как?! Он еще и интересуется? – Глаза Аэлены загорелись нехорошим огнем. – И давно ли трайши избавился от пристрастия к лицам своего пола? – Опа! – Рошер насторожился. – А подробнее? – Диолат упоминал, – Аэлена поморщилась, воспоминания были ей решительно неприятны, – что у Нокриста пристрастие к юношам. Даже скорее – мальчикам. – Гадость какая. – Нет в тебе терпимости к чужим недостаткам, – съязвила Аэлена. – К своим – и то нет, а я еще чужие терпеть должен? Так что там с трайши? – А вот то. Я же говорю – пристрастие к мальчикам. – А чего он тогда Яне глазки строит? – Так уж и строит? – Аэлена, – Рошер стал очень серьезным, – вот чем хочешь поклянусь. Она от этого типа плывет, что кошка от валерьянового корня. А он явно что-то крутит. Но что и как – не понимаю! И разобраться сложно! Ааша чует неладное, но… – Неладное или приворотное? – Знать бы! Но это не как у тебя с Диолатом. Там-то волчица мигом унюхала, а тут – неизвестность. – Не знаю. Уверена в одном: женщины ему безразличны. Во всяком случае, были. – И какого ж листэрр ему тогда надо? Аэлена пожала плечами: – Попробую навести справки, но на это нужно время. – А его может и не оказаться. Понял. Но справки наведи, ладно? Аэлена кивнула. Сегодня же! Сейчас! Яна – ее подруга, и она никому не позволит распоряжаться жизнью маленькой нархи-ро! Долг платежом опасен, вот! * * * Лойрио Тальо Кандер смотрел на записку в ужасе. Жизнь определенно повернулась к нему не той стороной. А все так хорошо начиналось! Лойрио был красив. Даже не так. Очарователен почти нечеловеческой красотой. Золотые локоны, громадные голубые глаза – и это при черных бровях и ресницах, – точеные черты, наивная улыбка… Мужчины ахали, женщины восторгались и принимались тискать его и угощать конфетами. Конфеты лойрио принимал со снисходительной улыбкой и понимал, что вот он, ключ к управлению людьми. Будь красив – и люди никогда не поверят в сказанную о тебе гадость. Красив, мил, любезен – и мир ляжет у твоих ног. Причем внутри-то ты можешь быть хоть каким, но снаружи… Обертка должна быть идеальной. Вот. И лойрио совершенствовался год за годом. Прелестный мальчик, очаровательный подросток, божественно красивый юноша, восхитительный мужчина – он медленно проходил все эти стадии. Встречались, конечно, отдельные выродки, на которых не действовало его обаяние, но это были скорее исключения, чем правило. К таким он тоже привык. Приспособился и научился использовать в своих целях. А цель имелась. Одна, но обобщающая. Жить. И не абы как, а жить достойно его очарования и красоты. Жить в роскоши, тепле, неге, уюте и холе. Так-то. Оставалась малость – найти того, кто все это обеспечит. Женщинам, конечно, в этом плане проще. Они уютно устраиваются на мужских шеях и умильно помахивают хвостиками, что та змея из детской сказки. Дорогой, ну я же только до того деревца доеду…[3] И поди не довези ее – так тяпнет, что света невзвидишь! А как быть мужчинам? Лойрио, конечно, не стал бы так действовать, но увы – знатность еще не дает денег. Семья хоть и высокородная, а все равно: отец беднее храмовной мыши, мать одно и то же платье по шесть раз перешивает… Нет, для себя лойрио такого не хотел. А потому… Алиссия оказалась самой подходящей кандидатурой. В возрасте, страшна, что Раш в человеческом обличье, но умна и очень богата. Деньги-то у нее были, а вот мужа не было. И Тальо предложил себя. Разумеется, не впрямую. Очень аккуратно. Красивые ухаживания, цветы, украшения, полученное согласие «прекрасной» дамы. И негласное соглашение. Тальо мог делать что пожелает, при условии сохранения тайны. Хочешь любовниц – заводи, но пусть они молчат. И ты молчи. Ибо Алиссия еще и очень горда. Пусть она покупала супруга – никто не скажет, что она за свои же деньги себе рога прикупила! Он и делал. Теперь он жил той жизнью, для которой был создан: роскошный дом, одежда, вдоволь денег… Единственным, что портило идиллию, были ночи с Алиссией. Впрочем, с годами она все больше утрачивала темперамент, так что сильно Тальо не страдал. Раш его подтолкнула связаться с Синтой Эрен! Не иначе! Но ведь хороша была, как утреннее солнышко! Как тут не соблазниться! И письма ей писал, было! Как затмение какое нашло! Потом-то прозрел, захотел все вернуть, но куда там! Синта не собиралась выпускать жертву из своих когтей. А ведь если она все расскажет… Прощай тогда сытая спокойная жизнь!