– Такого не бывает, – покачала головой Марина Ивановна. – Есть наверняка. Но… – Но кто – вы не знаете. Понятно… – А кто может знать? – прищурился директор. – Я могу спросить у детей… – Звоните, Марина Ивановна, звоните, – Владимир Алексеевич усмехнулся и сделал еще глоток кофе. * * * С Полиной Валиной в школе побеседовать не удалось. Пришлось отправляться к ней домой. По утверждению детей, Полина была… не то чтобы подругой, но хотя бы ближе всех к Анжелике. И Ирина решила не звонить. Телефон здорово облегчает работу, но Ирина предпочитала личные визиты, во время которых намного легче понять, врет человек или нет… Да и не работает ведьминское чутье по телефону. Надо лично явиться, в глаза посмотреть, рядом постоять. А Ирине нужно было сейчас именно это. Слишком дорого встанет ошибка. И ей, и девочкам. Полина оказалась дома. Симпатичная брюнетка семнадцати лет от роду готовилась к ЕГЭ. Сидела с учебниками, и Ирину встретила без особого восторга. – Добрый день. Проходите. Ирина поздоровалась, нацепила бахилы – разуваться было лень, и прошла в комнату девочки. Огляделась. Барби-дом. Все розовое, белое, в рюшечках… брюнетке – совсем не в тему. А вот блондинка здесь смотрелась бы очень органично. Полина проследила за ее взглядом. – Да. Мать обставляла. – И? – Обещала поменять обстановку, как мне восемнадцать будет. Летом в магазин пойдем, если ЕГЭ сдам не ниже восьмидесяти баллов. – Стиль модерн? – Именно! – кивнула девушка. – Минимализм и простор. – Вам пойдет. Полина посмотрела с чуточкой симпатии. Приятно, когда тебя понимают, так? – Мать просто не понимает, что мне вся эта мишура не нравится. Только и слышно: Поленька, ты же девочка! Ты должна быть нежной и женственной! – У родителей это бывает, – согласилась Ирина. – Они просто не слышат детей. – Не хотят слышать. – Как и у Анжелики? Полина тряхнула головой так, что метнулась толстая коса. – Да. Там только еще хуже было. Мы, правда, не дружили, Алка вообще дружить не умела, хоть и пыталась. – Алка? – Анжелика свое имя вообще ненавидела. Просила называть ее Аллой. Ребята, понятное дело, плевать на это хотели, а я называла. Пусть, если ей приятно. – Я думала, ее все устраивало? Полина скривилась. – Устраивало? С такой мамашей? Шутить изволите?! Ирина подняла брови. – А что не так? Бить – не били, травить не травили, каторжно пахать за кусок хлеба тоже… – Когда вы так говорите, выходит, что мы и правда сволочи неблагодарные. – А вы – благодарные? Или не сволочи? Вы объясните, чтобы я поняла, – поддела Ирина. Полина посопела немного, здорово напоминая при этом сердитого ежика, а потом заговорила. Любовь. Зачем ты мучаешь меня?[6] Автор имел в виду немного другие мучения, а детям его фраза тоже подошла. На отлично! Родители любят своих детей, да. И дети любят родителей. А достигнуть взаимопонимания не могут. Никак. Полину ломали под барби-долл, наплевав на то, что ей хочется заниматься единоборствами, научиться стрелять из пистолета и поступить в юридический. А лучше – сразу в школу полиции. Впрочем, она собиралась все равно поступить по-своему. Тут же что главное? Подать документы, поступить на бесплатное, и чтобы общагу дали. На первое время у нее деньги есть, шмотки есть – справится. А там и подработает. Анжелике было еще хуже. Мама научила дочку читать. Но делать выводы не научила. А дочка смотрела вокруг и видела – она живет в нищете. Ладно, не то чтобы в гольной нищете, но в бедности. А рядом ходят люди, которые на обед могут просадить больше, чем у нее карманных денег за месяц. И ей хотелось! Денег! Много!!! ОЧЕНЬ много!!! Любви тоже хотелось, но меньше, чем денег. А вот их… Очень хотелось. И Анжелика допустила распространенную ошибку. Вместо того, чтобы как Полина, сказать – я выучусь, вырасту и заработаю миллионы – и это реально! Просто пахать придется каторжно, и не день, не год, а лет десять минимум… Анжелика, начитавшись романов, поняла, что в мире есть богатые мужчины. А она – красивая девушка. И тут главное – не продешевить. А то, что купленное – только вещь. То, что называя себе цену, ты перестаешь быть личностью. То, что купленную вещь можно заменить на другую такую же…. Об этом в романах не пишут. Там пишут о великой любви… да к чему? К тапочкам? Даже если вы будете прижимать их к сердцу, так ведь все равно выкинете в свое время! Или еще одной парой обзаведетесь… Но и об этом сейчас не пишут. А уж после пропаганды БДСМ и стокгольмского синдрома… Ирина бы таких в морг водила. Ага, недавно было, жаль в газеты не попало. Поигрались детки в «Оттенки серого». Девочка в морге, мальчик в тюрьме. Размазывает сопли и уверяет, что все было по добровольному согласию. Просто девочка какая-то хрупкая попалась… Анжелику в морг никто не водил. И она мечтала о принце. Обязательно – на белом лимузине. Ладно, «мерседес» тоже допустим.