Ирина сделала вид, что ничего не заметила, и махнула удостоверением. – Участковый уполномоченный… – Алехин, Владимир Алексеевич, – представился директор. – И что вас привело к нам в школу, Ирина Петровна? – Ученица Сидорова, – не стала скрывать Ирина. – Одиннадцатый класс, они у вас как раз ЕГЭ сдают. – Да? – Да. – Плохо… пересдавать придется. Ирина фыркнула. – Это все, что вас волнует? – Я отвечаю за учебный процесс, о нем и думаю. Вы уверены насчет похищения? – Очень похоже, – кивнула Ирина. – Между нами – не она первая. – Вот даже как? Я ничего не знаю о маньяке… Ирина покачала головой. – И не надо. Я бы тоже предпочла о нем не знать. – Вам по долгу службы положено. Ирина вздохнула. – Да вот… занесли его черти. Так что вы можете сказать про данную ученицу? – Немного. Я у них ничего не вел. Могу пригласить классного руководителя. – Будьте так добры. – Вы не возражаете побеседовать в моем присутствии? Ирин подумала, но недолго. – Нет, не возражаю. Директор довольно кивнул, еще раз прошелся масляным взглядом по Ирининым коленкам – и нажал кнопку селектора. – Наташа, вызови ко мне Королькову. И – мне кофе, а Ирине Петровне… – Мне тоже кофе. – Кофе. И конфеты там, что есть… – Не стоит беспокоиться… – Поверьте, это не беспокойство. Кофе, конфеты и спиртное – то, что дарят всем педагогам. Я не исключение. На моей памяти только один раз дети оказались оригинальны. – Они подарили вам пиццу? – Нет. Здоровущую копченую рыбину. Кажется – чавычу. Ирина от души улыбнулась. – Думаю, это было лучше конфет? – Намного! * * * Кофе оказался выше всяких похвал. Настоящий, вареный, не растворяшка и не кофе-машина. А сваренный вживую, это чувствовалось. Конфеты тоже были вкусными, и Ирина не стала скромничать. Директор наблюдал за ней с улыбкой. – Приятно, когда женщина не жеманится, – пояснил он. – А то каннибалом себя чувствуешь, когда воздушное существо рядом с тобой весь вечер терзает один салатный лист. Ирина фыркнула. И демонстративно слопала еще одну конфету. Классного руководителя, Марину Ивановну Королькову, долго ждать не пришлось. Явилась сразу же после кофе. – Вызывали, Владимир Алексеевич? – Да. Вот, участковый Ирина Петровна, хочет с вами поговорить про Анжелику Сидорову. Женщина явно посмурнела. – Да? Что-то случилось? – Почему вы считаете, что что-то случилось? – Ирина ощутила себя великим Инквизитором, но знать-то надо! Марина Ивановна еще больше нахмурилась. – Анжелика Сидорова – достаточно замкнутый ребенок, но моя дочь в том же классе учится… и выводы я сделала… – Слушаем, – вежливо попросила о продолжении Ирина. И услышала. Анжелика, да еще Сидорова… Ага сочетается. Дети – они добрые, участливые, тонко чувствующие… хуже приходилось только мальчику с говорящей фамилией – Гнида. Мальчик фамилии соответствовал, а вот Анжелика… Девочка добрая, но фантазерка и в чем-то слишком ранимая, оторванная от реальности… Истеричка? Пожалуй, что нет. Но мишенью для острот она становилась часто, и одноклассников не любила. Не за что. – Ее травили? – уточнил директор. – Нет! Такого я не допустила бы! Нет? Но ведь и обратного не было. Интеграции в класс не происходило, а в школе Анжелика чувствовала себя чужой среди своих. Подруг не завела, парня не нашла, личной жизнью не озаботилась… И поэтому не так давно… Сама Марина Ивановна об этом узнала от дочери. И сейчас пыталась донести, что будь это чуть раньше, до выпускных, она бы конечно! И сразу же! И никак! Но… ДО выпускных! А когда начались ЕГЭ… До того ли ей было? У Анжелики заметили дорогой телефон. Айфон, последней модели. Цена? Заоблачная. Дешевле купить эшелон яблок, чем игрушку с изображением яблочка. У Анжелики заметили платок от какого-то модного дома. Преподавательница не помнила название, но клялась и божилась, что стоит платочек – в районе пары сотен тысяч рублей. Какая-то греческая фирма…[5] И заметили кольцо с топазом. Золотое, дорогое, не ширпотреб. Анжелика отмалчивалась, и это еще подогревало любопытство. Нет бы похвастать, а она – молчит! С мужчиной ее никто не видел… – Почему я об этом не знаю? – мягко поинтересовался директор. – Так выпускные же… Классная руководительница себя сильно виноватой не чувствовала. Оно и понятно – с глаз долой, из сердца вон. Что там дети после выпускных делать будут, ее не волнует, пусть хоть в борделе работают. – А кто может знать? – подумала вслух Ирина. – Неужели у девочки во всей школе нет подруг? Вообще во всей школе?