– Скромничать не стану. И верно, войско на мне, границы, крепости ставим, Иероним тебе приветы передает… – Лянцкоронский? Как он там? – В Каменце комендантствует. Говорит, краше прежнего город отстроили. Не жалеешь, что уехать пришлось? – С Басей? Да хоть небо на землю падай! Никогда не пожалею! Без нее дышать нечем, да и незачем! – Да, сейчас я тебя понимаю. Знаешь, я бы тоже с Еленой уехал куда-нибудь, ан нельзя. Сына надо растить, врагов воевать… – Панов приструнять. – Разбойников гонять. Мужчины переглянулись и весело расхохотались, отлично понимая, что иногда грань между этими двумя весьма условна. И паны, бывало, на дорогах колобродили. Отсмеявшись, Ежи стал серьезным. – Я тебе привел двадцать тысяч войска. Бери и владей. – У тебя двадцать да у меня пятнадцать… – А турок? – Сто двадцать. Тысяч. Не менее двухсот пушек, почти сорок тысяч лошадей, десять тысяч верблюдов, по пятнадцать тысяч волов и мулов… – Справимся, – Ежи и не сомневался. И не таких видали, а и тех бивали, как говорят на Руси. – Должны. Обязаны. С тобой государь говорил? Ежи чуть опустил ресницы. Говорил. Да еще как говорил. – Нам нужна не просто победа. Нам нужно… – Да. Хотя добиться этого будет втрое тяжелее. Победить бы куда как проще было… Ежи кивнул. Проще, да вот надобно государям иное. А значит – сделаем! Воину не обязательно быть хорошим политиком, но коли уж ты войска водишь – должен уметь многое. В том числе и понимать, к чему приведут победа или поражение. О чем промолчали? О том, что победа-то не нужна была ни Руси, ни Польше. К чему? Пока турки с австрийцами сцепились, русские могут получше укрепиться и задержаться в Крыму. А поляки – оттяпать себе хоро-оший такой кусок земель, и что важно, удержать их. Не одни, так вторые за помощь расплатятся. Или контрибуцией отдадут. Война должна пойти взатяг. Леопольду сие невыгодно? А кто он, Леопольд? Сват, брат? С ним детей не крестить, Бог миловал. А от тирании Габсбургов половина Европы стонет. Там, Бог даст, и французы помогут. Только вот Австрии или Турции? Европа медленно превращалась в кипящий котел, и паны готовы были поспособствовать. Опять же, к своей выгоде. Между прочим, где война – там трофеи. Где трофеи – там бунтов поменее, а в Польше это важно. Хоть и любят там Михайлу, хоть и гордятся, а все одно, спесивых дураков не перевести. Вот и пусть они хоть все на войне полягут. Дурак с возу – волки сдохли! * * * – Вот ведь наглость! – Лешенька, это Папа. То есть самый мощный человечище всея Европы. Глыба, я бы сказала. Софью ситуация откровенно забавляла, а мальчишки злились. – Да будь он хоть папой, хоть мамой! Каз-зел! Софья умилилась интонации, с которой Иван произнес это слово. Вот уж стоит ли ужасаться или смеяться, но кое-какие привычки вылезли здесь. Из двадцать первого века вылезли. Но ведь и правда – козел! Его святейшество непорочное, Папа Римский Иннокентий, порядковым номером одиннадцатый, потерял и рамки, и совесть. Хотя вроде бы и Папой стал совсем недавно? И что обидно-то – мужик неплохой. Суровый, серьезный, разогнавший всяких родственничков и знакомых, прихлебателей и лизоблюдов. И начавший постепенно закручивать гайки для кардиналов. Софья одобряла эту его инициативу. А вот другую… Кеша, в миру вообще Бенедикт Одескальки, еще до своего избрания конфликтовал с Людовиком Французским. И сейчас Король-Солнце пошатывал под ним трон. Ой пошатывал. Подумаешь – Папа. Да у нас французские короли таких вертели, как хотели. И не раз вертели! Ты его отлучишь, а он с войском в гости – и копьем к пузу в качестве аргумента. Случалось, знаете ли. А то, что пару-тройку сотен лет тому назад, так это не важно. Старые традиции – хорошая штука! Всегда вспомнить можно[1]. Опять же, даже вспоминать иногда ни к чему. Турки поработают. А мы либо их поддержим, либо вам ножку подставим – как удобнее будет. Поспособствуем. Так что Бенедикт в чем-то даже обрадовался. Вроде бы ситуация сложная. Русский царь при посредстве императора Священной Римской Империи сватается к дочери португальского короля для своего брата. Совет да любовь? Ну да… Так невеста-то католичка. А царь… а он – кто? Православный? Неубедительно. Это почти что и не христианин. Псалмы читают на варварском языке, реформы какие-то проводят, да и к тому же… Софья не зря старалась. Слухи о ее проклятии поползли что та квашня. Липкие, раздувающиеся, самые разные… Царевна прокляла иезуитов… Полоцкий проклял царевну… Царевна весь орден пообещала раздавить, и царь ее в том поддержал… Правды там было маловато, ну так откуда ей взяться в слухах и сплетнях? Зато подробностей… чуть ли не до того, что царевна кровь у Симеона из горла пила. Софья только посмеивалась. Пусть боятся, меньше проблем будет. Хотя основная часть и не боялась. Подумаешь там, дохлый иезуит? А чего это он на эшафоте оказался? Царя убил? Аа… простите, такое и в цивилизованной Европе не одобряется. Там такого, неодобренного, много. Мытье, учение, цареубийство… Те слухи доползли до Папы Римского. И сейчас Иннокентий требовал от царевича, во-первых, удалить от себя сестру-ведьму. Во-вторых, пустить на Русь иезуитов. Это – для начала, потом еще что-нибудь попросить можно. А то ведь принцесса пока хворает… – Соня, ты к этому недостаточно серьезно относишься, – Алеша смотрел задумчиво. – Они ведь… и правда тебя ведьмой считают. – И пусть считают. В Европу я не поеду, а на Руси меня не достанут. А вот ответить стоит. Знаешь что, братец… а давай-ка мы напишем ответ Кеше? – Выкладывай! – Иван отлично знал жену и понимал, что такое шкодное выражение лица означает большие неприятности для ее противников. – Маркиза де Монтеспан. Ля Вуазен. Аббат Гибур. – И?! – Черная месса. – Что?! – Как?! Софья усмехнулась, мысленно поблагодарив «Анжелику». К чему тут история, когда эту книгу, наверное, половина России читала, а вторая – фильм смотрела? – Эта компания служит черные мессы. И проводит их аббат Гибур. Маркиза молится о том, чтобы удержать короля, а чтобы лучше получилось, приносит в жертву младенцев. Человеческих. Она пронаблюдала за выражением отвращения на лицах брата и мужа. Ну да, это вам не двадцать первый век, где «толерантность» и «узаконенность», здесь за такое сожгут, будь ты хоть трижды королем. На части разорвут. – Проходит это дело под чутким руководством Катрин Монвуазен. Или ля Вуазен, как-то так. Можем написать Папе и поинтересоваться, чем ему не угодила я. Тем, что пресекла бесчинства такого же «аббата»? – Соня, но откуда?.. Алексей лишний раз убедился в гениальности сестры. Царевна невинно пожала плечами: – Алешенька, ну мы ж не просто так посольства рассылаем?