- Мне бы тоже, отче. - Тогда продолжим. Допускала ли ты грех человекоугодия? Льстила, преклонялась, лгала, подличала, пресмыкалась перед человеком... Антония задумалась. - Наверное, нет. Вежливо себя вела. Старалась, хотя бы. Пыталась не раздражать тетю и дядю, это верно. Но не пресмыкалась... хотя со стороны виднее. - Я спрошу об этом у твоей тети. Любишь ли ты Творца превыше всего? Благодарна ли ты ему? - Не знаю... любовь - это сложно. Отец из любви разрушил и себя, и мою жизнь... я не уверена, что хочу такую любовь. - Творец никогда тебя не предаст, чадо. Но и не поможет. Слова так и повисли в воздухе, но вслух сказаны не были. Вместо этого Антония вздохнула. - Грешна, отче. - Понимаю... и не стану спрашивать о грехе неблагодарности Творцу. Не впадаешь ли ты в грех гордости или честолюбия? - Было бы чем гордиться, отче, - горестно откликнулась Антония. - Выжить бы... - Роптала ли ты на Творца в тяжкие минуты? - Грешна, отче. - Совершала ли ты грех клятвопреступления? - Нет, отче. Такого точно не было. Я вообще никому не клялась и слова не давала. - Уважаешь ли ты Храм, его святыни, праздники? - Отче, сложно уважать или не уважать то, чего нет в твоей жизни. Как-то не получается у нас с Храмом... - Понятно... тогда это пропустим. Не согрешила ли темными чарами? - Вообще ни разу не пробовала, - призналась Антония. - то есть пробовала, не получилось, но это давно еще было, ну и бросила это дело. Наверное, у меня дар непроявленный, как у мамы. Ты тоже Лассара, но магией вообще не владела. - Понятно... ты никого не убивала, чадо? - Животных... живя в деревне, иначе не получится. - Это не в счет. Но не людей. - Нет! Отче, вы что?! - Это вопрос, Антония. И не все на него так отвечают, как можешь ответить ты. Уж поверь. - Простите, отче. Я не сообразила. - Ничего страшного, так бывает. Помогаешь ли ты своим близким, участвуешь ли в их жизни... - У меня нет близких. Отца похоронили. - Не стремилась ли ты оборвать свою жизнь? - Нет. Жить хочется. - Не согрешила ли ты блудом? Плотской грязью? - Я девушка, отче. - Нечистыми помыслами? - В деревне поневоле знаешь, откуда дети берутся, - усмехнулась Антония. - Но чтобы я... вот так... фу! Гадость! Ей показалось - или святой отец тоже тихонько фыркнул? - Не осквернила ли ты себя грехом воровства? - Нет. - Грехом мошенничества? - Тоже нет, отче. - Я выслушал твою исповедь, чадо. - И...? Я что-то должна сказать? - Нет. Я должен наложить на тебя покаяние. - И... как это должно выглядеть? - Обычно человек должен сделать что-то для Творца, чтобы тот убедился в искренности его слов. - Полы в храме помыть? Короткий смешок в темноте исповедальни. - Не так буквально, чадо. Твоим искуплением будет постижение того, что ты не узнала в детские годы. Я скажу об этом твоей тетушке и дам тебе несколько священных книг. Ты должна будешь их прочитать. - И пересказать вам? - Нет. Это не обязательно. Ты читаешь их не для меня, а для Творца. Это между Ним и тобой. Мне можно солгать, а Ему? А Он меня ни о чем не спрашивал, - сердито подумала Тони. - А нужно? Я прочитаю эти книги, если так... правильно. - Конечно, правильно. Ты будешь жить в столице, ты будешь ходить в храм. Тебе это пригодится. - Благодарю, отче. - Словом и силой Творца, я отпускаю тебе твои грехи, чадо. Ты можешь идти, Антония, но я надеюсь видеть тебя в храме. - Я... постараюсь, отче. Девушка вышла. Священник задумчиво посмотрел на сплетение виноградных лоз на решетке. В этом переплете были укреплены кристаллы, которые сигнализировали, искренен ли отвечающий. Девушка не лгала. Пару раз недоговаривала, но это естественно. Но - не лгала. Это хорошо. Интересная девушка. Да и род Лассара... пожалуй, храм примет в ней участие. Антония не знала, что сказал святой отец ритане Розалии. Но по выходе из храма тетушка посмотрела на нее более приветливо. - Что ж, Антония. Теперь мы можем ехать домой. Антония кивнула. Ее руки отягощали три тяжеленые книги. 'Молитвенник на каждый день', 'Как вести себя в Храме', 'Посты, праздники, обычаи, ритуалы'. Отец Анхель оказался действительно умным человеком. Он дал девушке именно то, что ей было необходимо. Не абстрактный набор рассказов, а сборники с конкретными указаниями. Как, когда, зачем, для чего... Пожалуй, Антония будет ходить в храм даже с удовольствием. Это с дураками разговаривать тяжко. А с умным человеком - наоборот. А еще интересно - был бы отец Анхель так же благодушно настроен, не будь она - Лассара? Почему-то Антонии казалось, что эти два фактора взаимосвязаны. Странно, правда? В доме Араконов ее ждали две девушки в гостиной и шесть платьев. М-да... Нельзя сказать, что они были щедры. Но и что собрали вовсе уж потенциальные половые тряпки - тоже. Паулина расщедрилась на три платья, но расцветки... палевая, темно-желтая и бледно-бледно-розовая попросту были не к лицу Антонии. Зато фасон был достаточно модным. Узкая юбка, лиф, скроенный так, чтобы подчеркивать грудь, модный квадратный вырез, три пояса к платьям. Было видно, что платья не из лучших, но и не из худших. И даже если они отобраны по принципу - на тебе, что мне не в цвет... ну так что же? Нищим выбирать не приходится.