– Это для настроения. Помогает… Лоуренсио пожал плечами и сунул пастилку в рот. – Бери две. По одной не дают… Вторая отправилась за первой, расцветая на языке нотками апельсина и ванили. Лоуренсио улыбнулся. Ночь показалась светлее, жизнь лучше… вот что сладкое с человеком делает. В мобиль он уже садился, весело улыбаясь… Старта тоже было ждать легко и приятно. Минута, две… вот опускается флажок. Анхель вскрикивает рядом, но Лоуренсио уже сорвался с места и помчался по крутой дороге на предельной для мобиля скорости. Дорога послушно ложилась под колеса. – Рен, у меня есть идея! Сейчас, в пригороде, сверни налево! – Зачем? – Делай, как сказал! Если там через бедняцкие кварталы срезать путь, мы там столько сэкономим! Минуту точно! Я дорогу знаю! – Хм… В другом состоянии Лоуренсио еще подумал бы. И вряд ли согласился. Но душа пела, мир звенел, а оскорбленная гордость жаждала выигрыша. И кто тут за ними следить будет? Им сказано доехать? Они доедут… ну, чуток срежут! Может, Рауль тоже так поступил! И Лоуренсио послушно вывернул руль, сворачивая на улочку, на которой не было ни единого фонаря. Темно? Нет, нельзя сказать, что так уж темно. Звезды, луна, да и ночь светлая, хотя и осень. Поворот, потом еще один, и еще… Как это получилось – Лоуренсио и сказать потом не смог. Даже осознать. Даже сам себе… все сливалось в мешанину радужных пятен. Только что мобиль летел по дороге – и вдруг удар! Даже УДАР! И глухой вскрик из-под колес, и кровь – на колесах, на лобовом стекле, кажется, даже на руках Лоуренсио – или это отсвет так падает? Красная, страшная… Анхель выскочил из мобиля и вгляделся в мужчину под колесами. Да, это явно был мужчина. – Я… Лоуренсио и вылезти не успел – друг схватил мужчину за ноги и потащил, словно тюк. Потом спихнул в канаву и прыгнул в мобиль. – Давай же! Мы еще успеваем! – А… – Жми, Рен! НУ!!! И столько властности было в голосе Анхеля, что Лоуренсио почему-то повиновался. А голова по-прежнему была легкой и безмятежной… И мобиль мчался по дороге… – Если что – скажешь, мы сбили собаку. Или лису, ты не разглядел, – инструктировал Анхель. Лоуренсио кивал. Сейчас ему все казалось возможным, все казалось легким и веселым. И тот человек… А что с ним? А кто его знает! Анхель скажет, он все видел. А Лоуренсио… Лоуренсио просто жал и жал на газ, легко срезая такие повороты, в которые не вошел бы никто, в здравом рассудке. Побережье. И крест. До которого мобиль долетел и резко затормозил. Лоуренсио эффектным жестом выпрыгнул из него, даже не открывая дверцу. – Ну?! Распорядитель щелкнул секундомером. Хмыкнул. – Тан Ксарес, ваш результат лучше. На целых шесть секунд. Прозвучало это так: «было бы чем гордиться!» Но Лоуренсио даже и не подумал об этом. Вот еще! И заулыбался. – Вот! Шесть секунд! Тан Ортис, надеюсь, недоразумения улажены? Рауль сощурился. Кажется, едва удержался, чтобы не сплюнуть на землю, как простонародье. – Тан Ксарес, вы отличный гонщик. Признаю. А что с вашим мобилем? – Собаку сбил. Или лису… не понял. Сейчас поедем обратно, посмотрю. Рауль молча кивнул. Здесь и сейчас Лоуренсио, сам того не зная, навсегда потерял его уважение. Рауль собак любил, у него жили четыре дворняги, подобранные им в разное время и с разными проблемами. И чтобы вот так, небрежно… Фу, гадость! Ты не догадываешься, что ли, что у животных тоже есть разум и чувства? Что им тоже бывает больно и плохо? А если тебя – мобилем? Лоуренсио был навеки вычеркнут из рядов людей и приписан к оскотиненным человекообразным. Коих легион. Выглядят они как люди, и говорят по-человечески, и уборной пользуются. А вот чего-то важного Господь им не дал. Души, что ли, не вложил? Если они не знают сострадания и готовы ради ерунды, дешевого спора, пожертвовать чужой жизнью? Пусть даже собачьей… если у человека есть собака, он и поймет, и в морду даст за такие вещи. И Рауль его оправдает. Проедет-ка он сейчас вдоль дороги, посмотрит, что там с несчастным животным. Но судя по количеству крови… А вдруг повезет? Животному, понятно. Некоторые раны сильно кровоточат у всех, к примеру, на голове. И выглядят жутко, а лечатся потом чуть ли не без следа. Рауль холодно распрощался с мужчинами и направился к мобиль. Анхель едва язык себе не отгрыз, прикусывая, но промолчал. А то ведь второй раз может и не повезти так… * * * Лоуренсио сел в мобиль. Веселье постепенно проходило, его словно тряпкой стирали. Грязной такой, серой, и оставались только гадкие разводы. Наваливалась тоска. Накатывало отчаяние. Рядом сел Анхель и хлопнул друга по плечу. – Рен, ты был потрясающим! Ты победил! Теперь этот спесивец заткнется навсегда! Лоуренсио посмотрел на друга глазами раненой собаки. – Анхель… поехали туда, а? – Куда? – не понял Анхель, который был весь в разноцветном тумане победы. – В трущобы… посмотрим, что с тем человеком! – Да ничего! – отмахнулся Анхель. – Пьянь рваная, отлежится и подумает о хорошем. – Да? – Конечно! У него только ссадина на всю морду, и ничего больше! Я сам проверил, он дышал! – Правда? Лоуренсио очень хотелось в это верить. – Правда-правда, – убедительно заверил его Анхель. – Я тебе что – врать стану? – Нет… – Вот, ты все понимаешь правильно. Ты все сделал правильно и победил! Поехали отмечать победу? Лоуренсио вяло пожал плечами.