Амадо даже плечами пожал. Глупо так решительно отказываться, но свою голову не приставишь. И не объяснишь, что ситуации бывают разные. – И не брались? – Нет, конечно. А что случилось? И Амадо готов был поклясться – не врет. Если что-то сеньор Коронель и нарушал, это явно было нечто другое. Не создание копий. Он просто не ожидал такого вопроса и растерялся. Но показывать ему рисунки тоже зверски не хотелось. – В последнее время случилось несколько краж драгоценностей. Причем похищали оригиналы, заменяя их искусно сделанными копиями. А самый лучший мастер в столице – вы. Мне сказали, что вы – единственный, кто на такое способен. – На кражу?! – Да нет же! Создать копию, которую и сами хозяева примут за оригинал. Сальвадор Коронель чуть смягчился. Это звучало как признание его заслуг. – Я могу, да. Но даю слово, последние два месяца я не делал ничего под заказ. Я работал исключительно для себя. – У вас будет личная выставка? – наугад спросил Амадо. – Король возвращается в столицу, наверняка ему надо будет что-то показать? И попал в цель. Сеньор Сальвадор буквально расцвел. – Да! О, да! – А нельзя ли… – Осмотреть мои произведения заранее? Нет, этого я вам позволить не могу. Но… могу пригласить вас в мастерскую. – Пожалуйста, – попросил Амадо. – Я понимаю, что с копиями – это не вы. Но дайте мне хоть какие-то доказательства для начальства. К примеру, покажите готовую работу, чтобы я сказал – у него не было времени… понимаете? Сеньор Коронель кивнул. Амадо проследовал за ним к винтовой лестнице, спустился по ней вниз. – Я всегда работаю в подвале, – объяснил Сальвадор, не оборачиваясь. – Здесь можно выставить то освещение, которое мне захочется. И с нужной стороны. И шума не слышно, и не отвлекает никто. Вот, смотрите… Амадо медленно кивнул. Подвал тянулся под всем домом. И часть его действительно занимала мастерская. Столы, тисочки, маленький горн, какие-то предметы неясного назначения. А вторую половину занимали стеллажи. Много стеллажей. С одного из них мужчина и отдернул штору. – О-охх… По глазам Амадо ударил блеск золота и драгоценных камней. Их было – много! Так много, что глаза разбегались, и не опишет он потом эти скульптуры и украшения. Но видно же! Их – много! – Это я подготовил для выставки, – мужчина задернул штору обратно. – И есть еще, есть незаконченное, есть то, к чему я время от времени возвращаюсь… впрочем, это неважно. Сами видите, мне некогда заниматься глупостями вроде копий. Амадо кивнул. Вот как хотите, Коронель не врал. Что-то недоговаривал, но то всем людям свойственно. Но не врал. Ладно, пусть его… – Спасибо, сеньор. Я ценю вашу помощь. – Не стоит благодарности, – чуточку смягчился хозяин дома. – Я понимаю, работа. – Да, вот именно. Работа. – Что ж, тан Риалон. Пойдемте, я провожу вас, у меня тоже есть работа, и она не ждет. Амадо слегка поклонился. – Благодарю вас, сеньор. И всю дорогу до выхода пытался понять. Ну что ему напоминает рисунок на щеке у мужчины? Что?! Нет, не вспомнить… * * * – Феола, ты вела себя отвратительно! – Алисия вся кипела. Феола пожала плечами. – Твоя воля. Хочется тебе заказывать барахло втридорога – заказывай. А я не хочу бездарно проматывать родительские деньги. – Это лучшая модистка Римата! – Скажи еще – Астилии. И вообще, кому нужна ваша мода? Платье должно быть удобным, красивым и тебе к лицу. А цвет или количество бантов не столь важны. Алисия закатила глаза. – Ты невыносима! – Лисси, если тебе это нравится, вся эта крысиная возня, то она совершенно не обязана нравиться мне, – примирительно начала Феола. Алисия махнула рукой. – Возня… малявка ты еще! Вот подрастешь – поумнеешь! Феола сдвинула брови. А вот этого выпада она прощать не собиралась. Ей уже семнадцать… почти. Будет через полтора месяца. Алисии всего восемнадцать, пусть даже скоро и будет девятнадцать, и вообще… Два года разницы? Это сейчас они важны! А когда им будет по пятьдесят? Пятьдесят или пятьдесят два года? Разве это так важно? – Если поумнеть в твоем понимании означает вести себя, как транжира и дура, – без меня. – Ах ты… Алисия всерьез собралась дернуть сестру за ухо. Остановил Лоуренсио. И правильно сделал, между прочим. Феола бы точно ответила, а царапины на носу не украшают никого. – Алисия, ты старше. Прекрати. Феола, если ты себя будешь так вести, мы тебя завтра с собой не возьмем. – Куда? – В театр. Очень модная премьера, между прочим. «Паоло и Франческа». Анхель едва достал нам три билета, и то с большой переплатой. – Которая пошла на четвертый билет. – Фи! Феола пожала плечами. Лично она была в этом уверена. Ну да ладно… – О чем пьеса? – О любви художника и принцессы, – вздохнула Алисия. – Так романтично… – И они оба умерли? – Гррррррр! – Ах, как это неромантично – рычать на сестру, – огрызнулась Феола. И удрала из гостиной раньше, чем ей таки надрали уши. Ничего, переживут. А на премьеру она пойдет. Только ради удовольствия испортить Анхелю обедню. Что она, дура что ли? Не видит, как он вокруг Лисси вьется? А та, дурочка, только млеет… Конечно, на их острове такого не водилось. Чтобы и ручки поцеловали, и комплиментами засыпали, и вообще… большая часть разговоров о кофе, сахаре, неграх… Много о чем. Но не о любви. А Алисия романтична. Это Феола твердо стоит ногами на земле, и ей нельзя иначе, а сестру надо защищать. Перебьется Анхель без их денег. Только вот как бы его показать во всей красе? Ладно. Сволочь – он без выходных и праздников сволочь, так что… у нее еще будет шанс. Феола была в этом уверена. А пока… Запереться в своей комнате, лечь на кровать – и заняться упражнениями. На корабле это было нереально, и сегодня, когда она призвала свою силу, она… ладно! Контроль Феола не потеряла! Но слушалась ее сила очень плохо. Это надо исправлять. Закрыть глаза, расслабиться, выдох, вдох, на четыре счета, ощутить тепло в районе солнечного сплетения… Девушка не видела себя со стороны. Но точно знала, что происходит. Ее тело слегка светилось. Неярким белым светом. Теплым и уютным.