Братишки и сестренки, которых Саша обожал. Но… Вечно это коротенькое двухбуквенное препятствие любым планам. Что поделать, если у Александра не было ни малейших способностей к торговле? Вообще! Он не мог различить шелк и бархат… ладно, мог, но разобраться в их качестве, к примеру, отличить товар первого сорта от второго или второго от третьего… Он старался, упирался, ломал себя через колено, и все равно получалось вчетверо хуже, чем могло бы! Родители это видели. И однажды решили поговорить с ним. Не получается торговать? Попробуй воевать. Так Саша и оказался в кадетском корпусе. Муштра ему не нравилась. А вот стрелять, фехтовать, изучать стратегию и тактику, логику и риторику, историю и географию войн… Замечательное было время! Александр нашел свое призвание, но были и минусы. К примеру – происхождение. Не дворянин, увы… на ступеньку ниже многих. И службу он начнет с нижнего чина, и служить ему придется дольше, и по службе могут обойти. Когда и кого это останавливало? Александр сделал свой выбор, но чем дальше, тем отчетливее понимал, что без связей он высоко не поднимется. А хотелось-то стать генералом… Храмов тогда еще не принимал особого участия в судьбе отпрыска. Здесь поддержать, там слово замолвить – да, но и сам он на тот момент мог не так чтобы много. И тут судьба преподнесла Александру неожиданный сюрприз. Дарью. Если быть точным – старого Матвеева. Еще не старого на тот момент, вполне себе даже молодого, симпатичного мужчину, правда, старше Александра лет на двадцать, но маги живут дольше. Намного дольше. У него было предложение. Да, жизнь любит сдавать одни и те же карты и смотреть, как по-разному ими распоряжаются люди. Александру предложили в жены Дарью и покровительство юрта в приданое. Мужчина подумал, но сердце его было свободно, а честолюбие требовало карьерного роста. И он ответил согласием. Ирина? А вот тут вопрос. Александр считал ее своей дочерью. Дарья говорила то же самое. Но Благовещенский был свято уверен, что у его жены была с кем-то связь. Была, осталась… надолго ли? Этого он не знал. Выбора все равно не было. Отказался бы он – нашелся бы другой, а несговорчивому офицерику подпортили бы карьеру. Даже не специально, мало ли гарнизонов, в которых с утра до вечера храбро воюют с комарами, а с вечера до утра с пустыми бутылками? Хватает. И их состав отлично пополняется простонародьем. Благовещенскому хотелось на войну, хотелось действия, славы… он получал свой шанс. Он его использовал в полной мере. А почему сейчас так себя вел? Оставим в стороне естественную злость любого обманутого мужчины. Поговорим просто про жену и дочь. Он убедил себя, что любит Дарью. Он убедил себя, что Ирэна – его дочь. Но сомнение всегда жило в его душе, в самой глубине, там, куда нет доступа никому. И – вырвалось. Ему было больно и обидно. Жена растоптала двадцать лет совместной жизни. Дочь… неужели нельзя было подойти к отцу и поговорить? Что он – зверь какой? Обида переплеталась с обидой, наслаивалась и усиливалась. А тут еще и это. Оказывается, у него есть сын. И, между нами, я удивлялась сдержанности Благовещенского. Я бы за такое голову оторвала. Попользовались, родили, и ни слова, ничего… С другой стороны – не ходи по борделям. С третьей стороны – это элитный бордель, и дамы там профессионалки. Им платят как раз за отсутствие подобных случаев. Вот человек и был спокоен. И… я его зацепила. А тут – все сразу. Обидно же! Мне бы точно обидно было… Наши переглядки оборвал спокойный голос «титанового колобка». – Суть дела ясна. Давайте решать, что будет дальше. Мы опомнились и переглянулись. – А нам есть что решать? – уточнила я. – Андрей – Сергеевич. Храмов. Муж его признал, так было и так останется. Всех и все устраивает. – Это мой сын! – Вам никто не запретит с ним видеться. Равно как и вашим родственникам. – Подачками и урывками? – Все равно вас пошлют куда-нибудь – и вы его так и будете видеть, – не сдалась я. – Именно что подачками и урывками, как служба позволит. Ребенку нужен постоянный родитель, а не «приходящий папа». – Это решаемый вопрос. – А репутация моей сестры – это какой вопрос? Ваня впервые заговорил, и его слова прозвучали как удар грома. Я обернулась и улыбнулась брату. – Ты прав, Ванечка. – Сейчас вы увидели вместе отца и сына, то есть ваших сына и внука. Вы похожи, – Ваня говорил, обращаясь к Виктору Николаевичу. – Похожи настолько, что этим вопросом задастся любой человек, увидевший вас всех вместе. И что начнется? Чью репутацию уничтожит скандал? Вашу? Моей сестры? – Это решаемо, – пожал плечами Виктор Николаевич. – Да неужели? – Ваша сестра должна выйти замуж за моего сына. – Я не согласна. – Неплохая идея. Мы с Благовещенским произнесли эти слова дуэтом, и я встала с кресла. – Я. Не. Согласна. – Почему? «Колобок» интересовался с чисто научной целью. И я понимала суть вопроса. Приведите аргументы? И без глупостей вроде «любит – не любит», «плюнет – поцелует», здесь все люди взрослые, здесь вам не модный журнал с дамским романом о любви. – Потому что мне это не нужно. У меня есть все. Дети. Деньги. Перспективы. Я сама себе хозяйка, у меня репутация вдовы, я могу жить спокойно и свободно, ни на кого не оглядываясь. Менять все это на сомнительное удовольствие брака? Во имя чего? – Репутация? – Мою репутацию и так душевно уничтожают Романов и его императорское величество. Куда уж еще хуже? – Возможно, еще дети? Я покачала головой. – Двоих мне хватит. – Безопасность, – тихо произнес Александр. – Вас не оставят в покое. Рано или поздно, скорее рано, нежели поздно, вас вынудят выйти замуж. И лучше сделать то по своему выбору, прописав все в брачном договоре, чем сдаться на милость того же Матвеева. Я хмыкнула. – Это аргумент. Но его мало. Мой покойный муж сделал все, чтобы защитить и меня, и сына. – Я тоже готов сделать для этого все возможное. И… Маша, это мой сын. Я не знал о нем, но…