– Нет, отец. – Ты смеешь… – Смею, – отрезала Мия. – Брата я не оставлю. Ему плохо. Отец только вздохнул. Раньше… да, раньше Мия получила бы трепку. Но здесь и сейчас она была права, и отец это понимал. Дальше? Дальше отец просил Энцо заботиться о матери и сестрах, постараться выдать маленьких замуж, молиться за его, Пьетро, душу… Энцо обещал. Когда отец попросил пожертвовать деньги на храм… Мия опять вмешалась. Резко и жестко: – Когда у нас будут деньги, отец, Энцо пожертвует их. Сейчас у нас денег просто нет. Ни на что. И снова, снова отец не стал ее ругать. Наконец Пьетро отпустил сына, и Мия лично вывела его за дверь. Провела по коридору, подошла к окну, помогла мальчику влезть на подоконник. Обычно их за это ругали, но сегодня все было иначе. – Как ты? Свежий воздух помог Энцо чуточку прояснить мысли. – Плохо. Мия… папа скоро умрет? – Ньор Фаусто сказал – два, может, три часа, – честно ответила Мия. – Ты пойдешь к нему? – Да. – До… до конца? – Да. – Я… – Ты со мной не пойдешь, – отрезала Мия. – И думать не смей, хватит с тебя! – Я мужчина! Мия обняла брата, погладила светлые кудри. – Да, Энцо. Ты мужчина. Настоящий. Но сейчас не надо брать на себя и эту ношу. Забудь то, что видел. Забудь. Я не хочу, чтобы ты носил это в себе, чтобы помнил, я хочу, чтобы отец навсегда остался в твоей памяти как легкий и светлый человек. Не это вот… Ньор Фаусто сказал, что может быть плохо. И метаться отец будет, и кричать… не думай ни о чем. Не думай. Энцо доверчиво прижался к сестре. А ведь и подзатыльники он от нее получал за испорченных кукол и разрезанную ленту. И дрались они, когда Энцо сестре в волосы песка насыпал. И ругались. А сейчас вот прижался к Мии, затих доверчиво… – Это мама должна с ним быть. Не ты. – Знаю. – Никогда ее не прощу. Мия еще раз вздохнула. – Каждому дается крест по силе, Энцо. Каждому – свой. – А ты выдержишь? – Энцо пытливо заглянул в глаза Мии. Сестра была права. Он бы тоже выдержал, но чего это будет ему стоить? – Выдержу. У меня нет выбора. – Я… – Иди, Энцо. Не прибавляй на мой крест еще камней, – тихо попросила Мия. Мальчик посмотрел в ее глаза и спрыгнул с подоконника. – Я люблю тебя, сестренка. – И я тебя, братик. Мия проводила брата тоскливым взглядом – и вернулась в спальню отца. К умирающему и ньору Фаусто. * * * Похороны состоялись на следующее утро. Скромные и тихие. Эданна Фьора упала в обморок на гроб с телом мужа. Дан Лоренцо Феретти был бледен и сдержан. Дана Мия… Дана Мия просто держалась. У нее не было выбора. Сейчас похороны закончатся, все отправятся в дом, выпить вина и закусить, а потом, вечером… Только вечером она останется одна – и позволит себе то, что давно хотела сделать. Позволит себе выть, кричать, кататься по полу от боли, рвать волосы… Только вечером. А сейчас надо быть сильной. И забегая вперед – так и случилось. И выла, и рыдала, и каталась… но если никто не видел, значит, этого и не было. Спала в своей комнате эданна Фьора, одурманенная сонным отваром. Спали малышки, которые не думали о смерти отца, для них это не было пережитым, для них это осталось рассказанным, а значит, и не таким страшным. А Мия… Ничего не было. Только глаза с утра красные. Но это бывает от разных причин. Может, она не выспалась? Бывает… Глава 2 Адриенна Ярмарки Адриенне нравились. Шум, гам, веселая суматоха… правда, иногда было немножко жаль. Вот крестьянские девушки спокойно ходят по ярмарке, приценяются то к тому, то к сему, а она вынуждена переодеваться в мужскую одежду. А хотелось бы! И платье надеть, и потанцевать в веселом хороводе, и на карусели прокатиться… Нельзя. Отец полностью прав, это занятие для ньоры, не для даны. И если кто-то узнает, она в жизни себе жениха не найдет. Хотя она и так до сих пор не сговорена. Странно даже… Вот по соседям все даны уже помолвлены, кое-кто в ее возрасте и замуж вышел, а Адриенна – одна. Отец всем отказывает. И соседям, и знакомым… Но в монастырь он ведь ее не отдаст? Правда? Риен решила, что этот вопрос надо еще уточнить. И занялась тем, что умела и знала. Надо было выбрать кобыл. Четыре штуки, на племя… Конечно, так-то по ярмарке ходил отец. Крепко держал дочку за руку, не отпускал от себя, приглядывал как мог. А Адриенна приглядывалась к лошадям. Вот ей приглянулась молоденькая, не старше двух лет, гнедая кобылка у торговца. – Отец?