* * * После горячей ванны, после мытья головы и тщательного расчесывания волос… нет, человеком Адриенна себя все равно не почувствовала. И Джованна лично влила в нее бокал горячего вина с пряностями. Чего ей только стоило договориться на поварне, чтобы никому и ничего не рассказали! Адриенна почувствовала себя хоть чуточку, но лучше. Правда, голова закружилась, но мутить перестало, противные мушки перед глазами не летали… почти. Если голову резко не поворачивать, на ногах держаться получалось… Дан Марк только ахнул, глядя на следы на руках дочери. – Но… как?! Адриенна покачала головой. – Я не знаю, папа. Я. Не. Знаю… И столько безнадежности было в ее голосе… Спасибо Джованне, которая достала Адриенне чье-то нижнее платье – девочке оно было откровенно велико, но подол служанка на скорую руку подшила. Зато рукава спускались, полностью закрывая кисти. Если не размахивать руками, то и порезов не заметят. Так Джованна и ввела новую моду. – Я потом с тобой поговорю, – процедил дан Марк служанке. Адриенна качнула головой. – Нет, папа. Джованна не виновата, никто не виноват… я даже не помню ничего. – Но ты… тебя не… Подобрать слова дан Марк не мог, но Адриенна и так все поняла. – Нет. Все в порядке. Только порезы. – И грязь, – кивнула Джованна. – Ты куда-то выходила ночью? – Не помню. Я даже не представляю – как?! Чтобы меня никто не заметил… – Никто. Дворец уж гудел бы, – поддакнула Джованна. – Будем надеяться на лучшее, – вздохнул дан Марк. А Адриенна вспомнила ощущение теплых перьев, в которые она заворачивалась. И уют… Почему-то ей казалось, что никто ее не заметил. Но на чем основана эта уверенность? Она бы не смогла ответить… Просто ее никто не видел. Не могли видеть. Не должны были. Что-то с ней произошло, очень важное, очень серьезное этой ночью. И она себя чувствовала по-другому. Не физически, не только это. И слабость никуда не делась, и головокружение, и самочувствие было откровенно плохим. Но что-то такое появилось внутри… Адриенна не знала что. Она еще разберется – потом. Она все поймет – потом. Но сейчас… Сейчас она должна присутствовать на завтраке у его величества. Отказы и опоздания не принимаются. Избавить от этой чести могут смерть или болезнь. Адриенна расправила плечи, еще раз одернула рукава котты, чтобы те скрыли даже кончики пальцев – ногти тоже пострадали в результате ночного приключения, и пришлось срезать их под корень. Поправила темно-синее верхнее платье – и вышла из комнаты. Джованна проводила госпожу вздохом облегчения – и принялась вытаскивать из-под кровати грязное белье. Сейчас она постарается по одному предмету незаметно подсунуть их в стирку. А себе утащит что почище… Чужое, конечно. Но если кто-то узнает о ночном происшествии… ой, не надо! Но это точно не амурные дела. Дана босиком шла, у нее и ноги сбиты, и руки… а что тогда? Не понять. И лучше в это не лезть. * * * Все те же за столом, не считая его высочества. А вот даны Чески нет. Ни рядом, ни вообще в пределах видимости. Его величество распорядился? Да, может быть и такое. Адриенна вежливо поддерживала разговор, мило улыбалась казначею, отвечала на вопросы королевского духовника. Да, она молилась. Да, она с радостью придет на службу, хоть завтра. Единственный, кто не участвовал в беседе, – это его высочество. Филиппо-младший так ожесточенно кромсал мясо, что то разлеталось на отдельные волоконца. Что ж, Адриенна и не делала попыток заговорить. Видно же – мужчина из-за чего-то переживает. Мужчина? Сколько ему, лет семнадцать… всего на пять лет старше, чем она. И не первый сын у своего отца, это Адриенна знала. Уже просветили при дворе. Так-то ей в деревне все это было безразлично, а вот при дворе знать надо. Ее величество Альметта родила супругу шестерых детей. Четыре сына, две дочери… Выжил только один ребенок. Так и уверуешь в проклятие. У Филиппо Второго, кстати, тоже лишь один ребенок выжил. Жалко детей, конечно. Но они сейчас у престола Всевышнего, а их родители… Почему-то Адриенна чувствовала, что все… справедливо. Не хорошо, не плохо, а именно справедливо и правильно. Эта династия надела корону ценой подлости, и теперь потомки расплачивались за предков. Молитвы тут не помогут, увы. Господь слышит всех, но кто сказал, что он станет помогать подонкам и негодяям? Впрочем, эти мысли Адриенна сразу задавила и продолжила мило улыбаться. Руки болели нещадно, даже ложку держать было больно. Хорошо хоть Джованна принесла ей с кухни несколько вареных яиц и кусок хлеба с маслом, так что девушка могла изображать вежливый интерес к еде. Да и сильно не опьянела от горячего вина… Наконец трапеза окончилась. Его величество бросил на стол салфетку и поднялся. – Дан СибЛевран, я жду вас в моем кабинете вместе с вашей дочерью через полчаса. И вышел. Дан Марк встал из-за стола, помог встать Адриенне. – Ох, дочка… Адриенна поежилась. Похоже, наступал момент, ради которого их вызвали. И что-то подсказывало девушке – ей это не понравится. Что бы король ни предложил, ей не понравится ничего. Для этого и какого-то сверхъестественного чутья не нужно, здравого смысла вполне хватит. * * * В кабинете его величества обнаружились собственно сам король, принц, ну и СибЛевраны. – Проходите, дан Марк. Адриенна, милая, вы сегодня бледны, но все равно очаровательны. Его величество улыбался. А Адриенне виделась свернувшаяся клубком гадюка. Так и хотелось завизжать, убежать… Лишь бы не видеть и не слышать. Лишь бы ее не трогали. Но – не получится. Принц, напротив, не улыбался, и в его водянистых глазах читалась откровенная ненависть. Адриенна подумала, что так хотя бы честнее. Намного честнее. И все равно… что она ему сделала? Она такая же заложница, она даже протестовать не сможет, что бы ни решил король. Принц хоть возразит, а ее даже слушать не станут. Женщина – собственность семьи, и никак иначе. Ее судьбу решает ее отец. И почему она сейчас об этом подумала? Адриенна зябко поежилась, но король уже переключился на ее отца. – Дан Марк. Вы по рождению не СибЛевран. – Все верно, ваше величество.