– А есть еще какие-то рассказы про эту башню? – Их забыли, Риен. Их приказали забыть. Адриенна кивнула. И подумала, что ей нравится эта башня. Единственная несломленная. Единственная, что осталась верной своей присяге и своей крови. Последний оплот Сибеллинов. – Король ее ненавидит? – Да. Но об этом тоже не стоит говорить при дворе. Адриенна кивнула, и дан Марк погладил дочку по волосам. – Едем. Мы не можем надолго задерживаться, нас ждут. – Едем… – эхом отозвалась дочь. Но не могла отвести глаз от башни, пока карета не свернула за поворот и столица не скрылась из виду. Не могла… * * * Если бы все шло обычным путем, дан Марк сейчас снял бы комнату в гостинице, а еще лучше – дом. Там они с дочерью привели бы себя в порядок, выспались, переоделись и явились во дворец. Но – нельзя. В свитке написано – срочно. На воротах их отметили, а потому… сразу же, как только они въехали в столицу, он обязан ехать во дворец. В ту же минуту, считай. Если король спросит, если он узнает, что дан Марк задержался в пути – пощады ждать не стоит. Голубиной кротостью Филиппо Третий не страдал. А среди людей носил прозвище Змеиный Глаз. Не любил народ своего правителя. И тихо считал, что на кого взгляд короля упадет, тому добра не жди. Как гадюка ужалила… Так что Марк решил поторопиться, подумаешь – внешность. Кое-как себя можно и в карете привести в порядок. Ему что? Рубашка, дублет, длинные брюки, которые обтягивают ногу, сапоги. Сверху – гаун[5]. То есть роскошная накидка примерно до колена длиной, собранная на спине в складки, с широким воротником и разрезанными рукавами. Обычно гаун внутри отделывали мехом, чтобы показать свое богатство, но сейчас, по летней поре, Марк мог позволить себе облегченный вариант. А чтобы показать богатство, гаун щедро был украшен золотой вышивкой. А вот Адриенне было намного сложнее, но об этом отец не подумал. Каково надевать одежду на грязное и пропотевшее тело? Пришлось остановиться на пару секунд у колодца, намочить полотенце и хоть им основную грязь стереть. И кое-как одеваться. Сначала – тонкая сорочка. Нижнее платье из узорной тяжелой ткани светло-розового оттенка. Потом верхнее платье – кремовое, из гладкой ткани. Лиф со шнуровкой, чтобы показать и подчеркнуть тонкую талию. Рукава. Воротник. И все это надо надеть-завязать правильно и аккуратно. А еще есть волосы. И обруч. Вот что делать с толстенной косой длиной чуть не до колена? Адриенна плюнула на все и приказала распустить и расчесать волосы. Она девушка и невинна! Пусть падают вниз, заодно и платье закроют… чего уж там! Мятое после сундука! И не слишком модного фасона. Даже то, что она видела на улицах, сильно отличалось от ее костюма. То ли простонародье, то ли они в провинции от моды отстали… * * * Дальше все слилось в одну красочную мешанину перед глазами девочки. Вроде как на карусели в ярмарочный день. Летишь, и вокруг тебя все летит, и цвета сливаются воедино, и люди… только там, на карусели, хорошо и весело. А здесь… Здесь ей плохо. Тошно ей здесь, душно, неприятно. Почему? Да кто ж его знает… плохо! Словно окружили ее со всех сторон и давят, давят… Вот карета останавливается перед дворцовыми воротами… или правильнее сказать – перед въездом на территорию? Вот отец отдает раззолоченному стражнику с бело-алой перевязью свиток. Тот пробегает содержимое глазами, кланяется и уходит. Кланяется без особого почтения, а уходит быстро. Все правильно. Кто такие СибЛевраны? Да глухая провинция, чего с ними церемониться? А вот к королю надо идти быстро, тот на расправу скор. Они ждут. Адриенна разглядывает людей. И люди ей… нет, не то чтобы не нравятся. Скорее она остается к ним безразлична. Они дорого и модно одеты, они едут верхом или приходят пешком, они выходят из дворца, и Риен видит, что даже слуги одеты намного лучше, чем тот же падре Санто, к примеру. В одежды из дорогих тканей, да и обувь у них намного дороже, чем, к примеру, у отца. Это сейчас дан Марк надел самое лучшее. А дома… СибЛевраны достаточно богаты, но их золото – это поля, луга, скот, сыроварни и маслобойни, коптильни и арендаторы… к чему тут роскошь? Ни к чему. И только потом Риен поняла, что именно ей не нравится в людях. Их выражения лиц. С одной стороны, все, кто имеет доступ во дворец, выглядят значительно. Они – при короле! Они собой гордятся. С другой стороны… о да! С другой стороны, на их лицах лежит печать… пожалуй, даже не страха, а неопределенности. Они не знают, чего им ждать. Они не уверены в завтрашнем дне. Они рядом с источником, но льются из него не только милости, но и беды. Как в старых сказках – живая вода, мертвая вода, одна льется один день, вторая – другой. А главное – не перепутать… Иначе – смерть. Вот и здесь точно так же. Зачерпываешь из королевских ладоней и не знаешь, то ли яд, то ли вино. Адриенне здесь уже не нравилось. Гвардеец вернулся быстрым шагом. Поклонился – и уселся рядом с кучером, показывать дорогу. Дан Марк качнул головой. Безусловно, это честь. Только вот к чему она приведет? * * * Им пришлось выйти из кареты на одной из аллей. И следовать за гвардейцем, который спокойно шел мимо разнаряженных придворных. Мимо групп людей, которые провожали провинциалов недоуменными, а часто и насмешливыми взглядами. Адриенна видела их. Взгляды словно обжигали… ей здесь не рады? Нет, не так. Она здесь – непонятно что. Отношение к ней будет зависеть от королевского, а что скажет его величество? Девочка резко расправила плечи и вздернула повыше голову. Что бы ни случилось… даже если она сейчас идет на плаху… В двенадцать лет плохо верится в смерть. А вот достоинство сохранить хочется. И девочка нацепила на лицо снисходительную улыбочку. Когда-то ее предок шел этими аллеями, этими коридорами… Когда-то ее предки правили здесь. И не так уж давно это было. Народная память коротка, а память крови? И показалось на миг Адриенне, что за спиной у нее два громадных черных крыла. Только на миг. Но походка стала легче, а улыбка – жестче. Это – ее дом, ее земля, ее кровь и род. Она – СибЛевран. А что до незаконности происхождения… даже если ее прабабка была зачата вне брака, так что же? Она все равно остается внебрачной дочерью короля. Коридоры тоже оставили девушку равнодушной. Много золота. Алые тона, белые… портреты людей с удивительно неприятными лицами. Доспехи и щиты. Знамена и эмблемы. Высокая дверь, перед которой им приказали ждать. Кто бы сомневался – позолоченная. Золото навязчиво било в глаза, злило, раздражало. Адриенна подняла глаза вверх. И на потолке вдруг заметила то, что примирило ее с остальным убранством. Видно же… Здесь все переделывали под себя, стараясь убрать даже напоминание о прежних хозяевах. Ломали, перекрашивали, уничтожали даже малейший их след. Но… где уж свинье рыло к небу задрать?[6] На потолке, там, где роспись с изображениями неба и каких-то языческих то ли богов, то ли богинь переходила ближе к стене, в лепнине отчетливо виднелись очертания крыльев. Легкие, стремительные, красивые… Адриенна видела их так отчетливо, словно взлетела под потолок. А короли, наверное, не видели. Да и к чему им? Тем, кто пришел на эту несчастную землю с мечом и огнем?