– А мне она помогла, потому что я невинна? – Не знаю, дочка. Не знаю. – Хорошо, что она мне помогла, – зевнула Риен. – Я бы сама не отбилась. Дан Марк уложил дочку спать. И радовался, что ей пока хватило. Потому что у истории было продолжение. Увы. Говорят, что, когда отгремела битва, на следующий день король-победитель проснулся с диким криком. Потому что во сне к нему пришла лесная дева. И была она в образе полуптицы. Гневной, черной… И прокляла короля. «Ты пролил мою кровь, ты не будешь знать покоя во веки веков. Ты будешь хоронить своих детей, ты будешь видеть их болезни и мучения, ты будешь страдать, глядя на беды, которые придут на твои земли. И так будет, пока на троне вновь не окажется мой потомок». И так случилось. Все дети короля-завоевателя умерли. Остался лишь один сын, и тот всю жизнь страдал от болезней. И у него был тоже только один сын. А остальные дети умирали в младенчестве. И внук у него был тоже только один. И тоже больной и несчастный. И страну трясло, как в лихорадке. Не эпидемия, так голод, не голод, так наводнение, не наводнение, так засуха и неурожай… не знаешь уж, в какую церковь и бежать. Кстати, церковь как раз поддержала завоевателя. Только вот счастья ей это не принесло. Подлость еще никого не осчастливила. Первое, что сделал завоеватель, – это отписал в свою пользу примерно треть церковных земель. А там, примерившись, и еще треть. И остатка, мол, вам хватит! Но это о плохих героях. А говорили еще и другое. Что у погибшего короля был внебрачный ребенок. Только вот кто он, где он… этого не знал никто. Почти никто. Вот если бы он сел на трон или его потомки… Проклятие было бы снято. Наверное. Кто в наши дни верит глупым сказкам? Адриенна не верила. Она спала. А дан Марк верил. И спать не мог. Потому что доля истины, увы, в сказке была. И ничего хорошего это Риен не сулило. Мия Ньора Катарина не понравилась девочке сразу. Высокая, худая, носатая. И на мать она посмотрела так, что сразу ясно – нелюбовь эта взаимна. Впрочем, Фьора выглядела великолепно. Как и всегда. Везде, в любой ситуации Фьора была прекрасна. Даже сейчас, растрепанная, усталая, в дорожной пыли, в простом платье… Вот в роскоши Катарина выигрывала. И платье у нее было из оранжевого бархата, и убор с полудрагоценными камнями, а все равно – как на пугале. – Добро пожаловать, – процедила ньора Катарина. – Я рада приветствовать вас под крышей своего дома… нашего дома. Фьора на такую оговорку и в лучшие времена внимания бы не обратила. Порхнула к Катарине, обняла ее, расцеловала в обе щеки… – Ее сейчас стошнит, – прошептал Энцо на ухо Мие. И верно, выражение лица Катарины было неописуемо. – Дорогая сестра! Я знала, что вы не оставите нас в беде! Энцо хрюкнул, уткнувшись в плечо сестры. Джакомо наблюдал за этим цирком со сложным выражением лица. В том-то и дело, что Фьора не издевалась. Она все приняла за чистую монету и вела себя соответственно. И благодарила Катарину тоже от души. Несколько минут ньора смотрела на эданну Феретти, а потом только головой покачала. – Идем… сестрица. Но голос ее был уже намного мягче. И спокойнее. Понятно, когда в твой дом приходит такая ослепительная красавица, волноваться будешь. А вдруг она еще и стерва, каких свет не видывал? Ан нет. Просто глуповатая эгоистка. Красивая, но что от той красоты? Отцветет и погаснет. А вот ум останется… так утешают себя умные женщины. Только вот помогает не всегда. Но сейчас получилось. Джакомо проводил их глазами и повернулся к детям. – Давайте вылезайте, малышня… Мия полезла из кареты первой. За ней уже и младшие. * * * Такой роскоши девочка еще не видела. Дома? Дома у них было достаточно бедно. Даже в покоях у отца. У матери… нет, не то. А здесь! Мия искренне удивилась, что на первом этаже нет окон. Только на втором. Но ей объяснил дядя Джакомо: – Так все делают, чтобы не привлекать воров. Небольшой сад, ухоженный настолько, что, наверное, для этого человек пять садовников требуется. Трава подстрижена чуть ли не по травинке, розы цветут, вазы шикарные, скамеечки… – Будете здесь гулять и играть. Я распоряжусь, чтобы вам отвели уголок, – с сомнением оглядел садик дядя. Мия тоже сомневалась. Дома она была намного свободнее, а здесь? Здесь придется соблюдать правила для благородных дан и никуда даже не выходить. Разве что в церковь, и то не часто. Но, может, есть какие-то обходные пути? Это Мия выяснит позднее. А пока… выспаться бы. После кареты все тело болело, да и младшие капризничали, им тоже было плохо. Но ньора Катарина позаботилась обо всем. На втором этаже были отведены комнаты для всех. Для Энцо – он мальчик. Для Мии – она старшая. Для двух младших – они пока могут пожить вместе. Но комната Мии соединялась дверью с их комнатами. На всякий случай. Рядом – покои для матери. Две комнаты – спальня и гостиная. В гостиной есть диванчик для служанки. Марию мама все-таки взяла с собой. Марию и няньку для младших. Сейчас в комнатах были приготовлены кувшины с горячей водой – обтереться, тазики, полотенца… Мия так и поступила. Стерла с себя какую-то часть дорожной грязи и рухнула в кровать. Завтра, все завтра… * * * – Прости меня, дорогая. Я понимаю, тебе это неприятно, но выбора у меня не было. Джакомо сидел рядом с супругой. Он уже искупался, а теперь кушал и рассказывал Катарине о том, что увидел в доме Феретти. Катарина отмахнулась.