Не веря глазам своим, они смотрят, как крысы, словно повинуясь чьей-то злой воле, уничтожают труп храмовника. Как отрываются кусочки кожи и мяса, как выедается живот, как пожирается содержимое грудной клетки, как крысы проскакивают через клетку ребер… Страшно? Не то слово… Их даже не рвало – от ужаса словно онемели. И только когда на носилках остается лежать не слишком чисто обглоданный скелет, крысы, словно по команде, разбегаются в разные стороны. При всем страхе перед Храмом стражники так и не осмеливаются прикоснуться к носилкам. Они бегут оттуда так, что ветер в ушах свистит. Какое там патрулирование?! Они и говорить-то смогли только в караулке, жахнув по паре стаканов крепкого самогона. А утром поняли, что двое из них поседели полностью, а у двоих появились седые пряди. Страшная это была ночь… * * * – Ну, ты силен, – Ак-Квир смотрит с уважением. Я оскаливаюсь, но ничего не говорю. И демон спустя какое-то время продолжает: – Мы сегодня еще… – Однозначно. Довези меня до ближайшего города и сможешь там поохотиться. А я отдохну. Чувствую я себя омерзительно. Громадный расход сил сказывается – я почти падаю. Мне бы сейчас полежать в чистой кровати, сожрать – да, именно сожрать – и побольше, побольше! – мяса с кровью, запить красным вином и проспать с десяток часов. И я не собираюсь отказывать себе в такой мелочи. Крысиный король начал свое шествие по городам и селам, думаю, пары суток храмовникам хватит, чтобы испугаться, еще дней через пять они запаникуют и начнут искать выход. И тут-то я им предложу… Нет, не дверь, а так – окошко. Но пролезть они смогут, хоть жирок по дороге и придется стесать. Оставят мне земли, деньги… конечно, возможны разные варианты, но в лучшем случае я получу управляемый карманный Храм. В худшем же? Меня опять постараются убить – тоже мне, новости. И так постараются. Но! Если я предупрежу, что моя смерть завязана на вызов Крысиного короля, а я завяжу ее… я сделаю это, более того, я вызову того, кто еще страшнее… Поостерегутся. Будут ненавидеть, будут шипеть, будут подстраивать несчастные случаи, но друзей я тоже постараюсь обезопасить… Я уже придумал – как. Конечно, со временем Храм постарается восстановить свои позиции в Раденоре и Риолоне, друзья-соседи помогут. Но так то ж со временем. На мой век хватит, а дети… Я обязательно должен завести нескольких детей. Не из любви к этим созданиям, нет. Тут другое. Вот моя мать – и мой дядя. Одни родители, а какая разница? Герман и отец Касси? Сама Касси и Карли? Анри и его старший брат-герцог? Никогда не скажешь, что их породили одни и те же люди. И не обязательно все мои дети будут умными и сильными, может, они в матерей пойдут. Например, в Дариолу. Фу… Надо иметь выбор, обязательно надо. И детям своим завещаю. Мало ли кто, мало ли что – на трон должен садиться не тот, у кого задница шире, а тот, кто для трона приспособлен. Более сильный, хищный, жестокий – такой, как я. Мишель… мама – исключение. Найдется ли еще женщина, готовая вот так пожертвовать собой? Найдутся ли люди, которые смогут вырастить полудемона? Не факт. Ак-Квир легко перелетает через стену города, оглядывается по сторонам и везет меня в сторону ближайшей таверны. – Я сам поохочусь, некромант. – Тебе дай волю… – Обещаю, я потом покажу тебе тех, кого сожрал. Если что – накажешь меня. – А сожранных это вернет? – Думаешь, я рискну тебя обманывать? Ак-Квир смотрит с непонятным выражением морды. Вскидываю бровь – и демон вздыхает. – Я раньше думал, что я страшен. А сегодня вот посмотрел на тебя… Мне за всю жизнь не сожрать столько, сколько ты отдал Королю. – Завидуешь? – И опасаюсь. Я машу рукой. – Если что – я тебя даже развоплощать не буду. Учти, крысам все равно, кого жрать. Ак-Квира явственно передергивает. – Я все понял… некромант. Зеваю и отправляюсь спать. Завтра, все завтра, все потом. Есть и спать. Трактирщик без торга вручает мне ключи от комнаты, золотая монета – отличная штука. Мясо и вино приносят в комнату, я привычно проверяю их на яды и снотворное, но все чисто. Съедаю все, провожу охранную черту по подоконникам и порогам и вытягиваюсь на чистых простынях. Я вымотан настолько, что засыпаю сразу же, без мыслей и сновидений. Хорошо-о-о-о… * * * Служитель Аламон тоже не спит, правда, по иной причине. Он не молится, он не едет верхом на демоне и даже не гуляет по ночным улицам. Он ублажает свое чрево. Ну, есть у мужчины такая слабость. К перепелам в винном соусе, к нежнейшим трюфельным коврижкам, к шоколадным сливкам… да много к чему. Дорогому, вкусному, недоступному обычным людям. Да и ему-то… Пост, конечно, соблюдать надо, но ведь это как? Светлому радости более о едином грешнике покаявшемся, чем о десяти праведниках имеющихся. Так вот он сейчас куропаточку-то уговорит, вином запьет – купец Рифрам прислал, десятилетнее лорийское, отменнейшего года, даже паутина на бутылке цела; потом, значит, пироженку съест… И – покается! Сразу же покается! А то как же? И Светлому радость – и ему приятно. А раскаиваться он до утра будет… все ж таки тяжко это – перед сном-то употреблять. А хочется…