– Если быть точным, он говорил про вашу дочь. – Моя дочь – трайши? – Думаю, Лин не станет возражать, – Гарт был задумчив, – воспитаете девочку, потом она передаст титул своему сыну, почему нет? – Он знал, что Аира рисует, что уже начинает тянуться за мной… для него это было важно. Не происхождение, не что-то еще, но талант и полет души! – Может быть, – градоправитель пожал плечами, – после его смерти завещание не было оглашено именно из-за этого. Как легко догадаться, родственники не одобрили… – А кто именно? – У него есть троюродная сестра, она тоже трайши. Трайши Эмина Ларрей. – Релиш что-то говорил о ней, – Аэлена пожала плечами. – Кажется, очень давно она у него просила денег или что-то еще в том же духе… – Он ей помог? – уточнила Яна. – Нет. Он не умел помогать. Он умел подтолкнуть, вот как меня, но считал, что помощь унижает. Дать денег – это не то. Вот дать возможность заработать деньги… Он был замечательным! Хотела б я знать, кто та тварь, которая соблазнила и бросила его невесту! Этот скот убил двоих! Убил художника, которому шнурки был завязывать недостоин! Лойрио развел руками. – Думаю, эта тайна так и останется нераскрытой. Итак, лара, я сообщил вам эти известия, потому что его величество склоняется к положительному решению. – Нам с дочерью ничего не надо. – Вам – не надо. А за дочь не решайте. – Аира еще малышка. Так что решать… – Будет и ее отец, – заметил Гарт. – Но вообще, тогда все понятно. Идея имела смысл. Как сформулировано условие Релиша? – Все его имущество завещано ларе Аэлене. А титул и прилагающиеся к нему земли он просил передать малышке. – Тогда ясно, почему так всполошился Диолат. Получив такую сумму… она ведь такая? – Более чем, – улыбнулся градоправитель. – Получив такую сумму, он мог бы безбедно жить в любой стране. Даже с его привычками. А если бы он совместно с Аэленой стал опекуном малышки… – А вот мальчики ему были не нужны. – Руки Аэлены медленно сжались в кулаки. – Сукин сын! – Он намного хуже. Яна кивнула. Да, все было просто и понятно. Диолат каким-то образом узнает про завещание, а ведь у него земля горит под ногами! Денег нет, из страны надо уезжать, а жить на медяки неохота. И идти к кому-нибудь на содержание – тоже. И тут… Деньги! Много! И все, что требуется для их получения, – Аэлена и ее дочь. Всего-то! И как тут не попробовать соблазнить женщину?! Но соблазнить не получилось. Яна не дала, да и сама Аэлена сопротивлялась, как будто ее в паутину заворачивали… минуту! Но покушения начались до того, как Диолат узнал о наследстве! Яна крепко задумалась. Так крепко, что даже не обратила внимания на окончание визита и на раскланивания с градоправителем. И вопрос смогла задать только на улице. – Аэлена, а где твоя сестра могла пересечься с Диолатом? Если в этом городе? Вопроса не понял никто. – Яна? – Покушения на тебя начались до того, как Диолат узнал о наследстве. Не слишком опасные, так, попытки навести порчу или мелко подгадить, но до наследства. А вот потом, когда к делу подключился Диолат, – стало опасно. Но Вериола-то была тут, а он – в столице. Поэтому если он и встретился с Вериолой – то только здесь. А как?! До Аэлены дошло быстрее всех. – А ведь и верно. – Где трайши может встретиться с самой обычной девицей? На улице? – На улице, – протянул Рошер, который тоже начал понимать, – они бы просто прошли друг мимо друга. И все. А им требовалось узнать… – Кто-то упомянул мое имя? Или… – А ведь есть одно место, – Гарт понял быстрее всех. – Всего одно. Но там и трайши может пересечься с нищим. – Какое? – Галерея. – Галерея? – теперь не поняла уже Яна. – Ну, это место в городе, где художники выставляют свои картины. И там висят и картины Аэлены. – А зачем они их выставляют? – Похвастаться. На продажу. Ну и посплетничать, оценить… это как светская вечеринка для лойрио. Понимаешь? Яна понимала. Может, можно и не ходить, но – дурной тон. – Туда могли прийти и тот, и другая. Могли столкнуться. – Стакнуться, – поправил Рошер. – Да хоть сшипеться, плевать! Подумайте над таким вопросом! Кто мог их свести?! Может, там и стоит искать Вериолу?! А вот теперь переглянулись Рошер, Гарт и Аэлена. А ведь и верно. Кто-то должен быть связующим звеном между Вериолой и Диолатом. Иначе никак! Рошер сдался первым. – Это ваши дела, художественные. Я их не знаю. – А если просто пойти в эту галерею и посмотреть, кто на нас отреагирует? – уточнила Яна. – Тогда мне идти не стоит, – покачала головой Аэлена. – Меня там… не любят. – Почему? – Потому что я лойрио. И рисую то, что мне нравится, и так, как мне нравится. А они… Знаешь, сколько людей мечтают о моей известности? Сколько раз мне высказывали, что я выскочка, бездарность, что пробилась или через постель, или как-то еще, но не талантом? – Догадываюсь, что много. – Очень много. Когда я стала лойрио – замолчали. В лицо не говорят, а за спиной… гадюшник! – Терпи, – фыркнул Гарт, – тебе это важно? – Нет. Я рисую и буду рисовать. Для себя, для детей, просто так… это как дыхание, от него не откажешься. А говорить – пусть говорят. Вильтен сделал меня модной, да. Но труд был мой. И искра моя. Яна вздохнула. – Может, нам все-таки стоит поехать вместе? Понимаешь, мы же не будем ходить и орать «Аэлена» или «Вериола». А как иначе на нас отреагируют? – Я не подумала… – На тебя обратят внимание все? – Ну, наверное, в той или иной степени. – А мы будем искать того, кто будет ненавидеть. Не просто обратит внимание, но будет злорадствовать, ждать твоего унижения… ты поняла? – Да. Пойдем? – Куда? – Галерея недалеко. Прогуляемся… кстати, заодно я похвастаюсь. Дома я не вешаю свои работы, это плохой тон. А вот там – можно. Аэлена весело улыбнулась – и получила такую же улыбку от Яны. – Идем гулять! – Лара, вы соблаговолите? Рошер склонился перед Аэленой, предлагая ей уцелевшую руку для опоры. Лара соблаговолила опереться и поплыла по улице, задрав носик. Гарт спародировал Рошера, Яна фыркнула, но предложенный локоть приняла, подражая Аэлене. И вся компания направилась в сторону галереи.