– Вообще-то, она под запретом. Ну и книги тоже. – Вы же к ней не способны. В смысле люди. Чего запрещать? – Разве? – Ну, есть черные книги. Писанные на человеческой коже и кровью, вот эти опасны. Но если такая попадет в руки страже, они сами друг друга перережут… а ты сейчас, наверное, говоришь об обычных свитках? Рош, это глупо! – Яна, глупо или нет, а осторожность соблюдать надо. Аэлена за нас хоть и встанет горой, но может она не так чтобы много. – Я поняла… – А ты-то откуда это знаешь? – А в Лесу такого запрета нет. Мы некромантию не любим, но знать должны. Мало ли с чем придется столкнуться. Риккэр – хранители знания. Мы собиратели, переписчики, мы храним в памяти очень много всего… – Тебе, наверное, тяжко. – Знаешь – нет. Я полюбила книги. Мне нравилось читать, узнавать что-то новое, я равно с удовольствием глотала и книги о магии, и книги о любви. А Шет всегда был против моих увлечений. Женщине вредно много читать, потом она еще думать начнет, – последние слова Яна протянула с такой интонацией, что Рошер невольно рассмеялся. Девушка явно пародировала кого-то самодовольного и не особо умного. – Золотая молодежь? – Именно. – Жених? – Теперь уже нет! Думаю, что про меня быстро забудут. Найдут ему породистую невесту – и будет он плодить крылатых на благо Леса. Прозвучало это раздумчиво и вовсе не печально, но Рошер, зная женщин – или надеясь на это, – поспешил утешить подругу: – Ну и пусть. Главное – ты не жалей… – А ты пожалел бы на моем месте? Рошер, я не знаю, что будет впереди, но здесь и сейчас я живу полнее и интереснее, чем все годы в Лесу. Там меня окружали только знания. А здесь – здесь я их применяю на практике. – Ты смотри, думать не начни. А то замуж никогда не выйдешь. – Думаешь, кому-то из людей может понравиться нархи-ро? – Ты не горбатая, не косая, не кривая, не тупая… почему нет? Дети у тебя могут быть? – От человека? Да, но либо полностью человек, либо нархи-ро. – Ну и отлично. Все у тебя будет хорошо. – Главное для нас сейчас, чтобы все было хорошо у Аэлены. Ты письма читал? – Да, но у меня ощущение, что там их или не хватает, или… – Почитаем вместе? – Ну, давай. * * * Эту сцену Гарт и увидел. Рошера за столом, Яну чуть ли не у него на коленях и кучу листков на столе, над которыми друзья и спорили, тыкая то в один, то в другой. – А мне кажется, подруга! – Могут быть и подруга, и любовник. И даже муж! – Муж и любовник рядом не будут! Она рано или поздно проколется! Яне этот аргумент веским не показался. – А если любовник тоже женат? Тогда для них это идеальный вариант. Встретиться, плоть потешить – и разбежаться! – Но полных-то имен эта гадина не называет! Шерх, Вишенка… это вообще как? – Шерх – это утренний туман на къянти, – вежливо сообщил Гарт. – Да, я в курсе, – Яна и не подумала здороваться. – Аэлена у себя. – Тогда я к ней и пройду. – Идемте вместе, – Яна вздохнула. – Как там дети? – Уже освоились и обнаглели. Они и прежде у меня гостили, но раньше моих собак не стригли. – Бывает, – не посочувствовала Яна. – А вы зачем нужны Аэлене? Яна посмотрела снизу вверх с изрядной насмешкой. – Вообще, вы понадобились не Аэлене, а мне. – Вот даже как? И зачем? – Ради трупа. – Кого убивать будете? – Буду любоваться на уже имеющийся. Конюха наверняка отнесли в дом стражи, Рошер сказал. Но одну меня не пустят на него посмотреть, а вы – лойрио, к вам начальник стражи прислушается. – Понятно. А что вы хотите определить, глядя на труп? – Яд. Будете меня сопровождать? Чтобы мне показали тело? Долго Гарта уговаривать не пришлось, так что через десять минут карета уносила Яну, Аашу и Гарта к дому стражи. А вот начальник стражи уперся. Как только узнал о причине визита – так и уперся. – Нечего бабам рядом с трупом делать! – Я не баба, а нархи-ро! – возмутилась Яна. – Что – мужик? – Нет… – Тогда нечего. Яна набрала воздуха в грудь. Гарт положил руку ей на плечо, мол, помолчи. – Любезнейший сар. Вы сейчас позовете стражника, который проводит лайри Риккэр в мертвецкую комнату – и она посмотрит на труп. А потом мы вас покинем. Слово лойрио. Слово было встречено неодобрительно, но выбора у сара Шойса просто не было. * * * В покойницкой было холодно и противно. Воняло разложением и смертью. Дорош был здесь всего лишь одним из многих. Из восьми таких же бедолаг. Яна бестрепетно отдернула простыню, наклонилась над трупом, подняла веко, изучила зрачок, наклонилась и обнюхала губы покойника, вызвав гримасу отвращения у стражника. И наконец кивнула. – Я все узнала. Спасибо. – Что именно? – не удержался служивый. – Важные вещи, – Яна не собиралась откровенничать. – Проводите меня обратно. – Идем, – стражник тоже не любезничал. Сар Шойс воззрился на Яну с удивлением. – Что, плохо стало? – Да нет, сар. С чего вы так решили? – Быстро вы…